Дело не в размере

– Хорошо. Только я не понимаю, о чем тут еще говорить? Купер – весьма здравомыслящий человек. Не понимаю, почему я должен возражать?

Я тоже не понимала почему. Разве что… как я заставлю Купера понять, что я женщина его мечты, если рядом всегда будет крутиться мой папа? Как я устрою романтический ужин со стейком? Ужин втроем не может быть романтичным.

– Я понимаю, что был для тебя не лучшим отцом, Хизер, – продолжал папа. – Ни я, ни мама не были для тебя достойны ми примерами для подражания. Но, по-моему, вред, который мы нанесли, не настолько велик, чтобы помешать тебе устроить личную жизнь. Я только искренне хочу попробовать начать наши отношения заново. Потому что всем нужна семья, правильно, Хизер?

Семья? Оказывается, мне нужна семья? Вот в чем дело? В том, что у меня нет семьи?

– Ты выглядишь уставшей, – сказал папа. – Это вполне естественно, если вспомнить, что за день у тебя был. Может, это тебе поможет. – И он снова заиграл на флейте.

Ладно. Только этого не хватало.

Я наклонилась, задула свечу и убрала ее с ночного сто лика.

– Так может случиться пожар, – рявкнула я тоном помощницы директора пансиона.

Потом я вышла из комнаты и поднялась к себе в спальню.

Снег так и не прекратился. Я проснулась утром, взглянула в окно и увидела, что снегопад продолжается, не так сильно, как вечером, но такими же большими пушистыми хлопьями.

Я с трудом вылезла из кровати, там было так уютно с Люси под боком, подошла к окну и залюбовалась зимней красотой.

После снегопада Нью-Йорк выглядит совсем иначе. Даже сантиметровый слой снега может его изменить. Он скрывает грязь, надписи на стенах, и город становится сверкающим и чистым.

А уж сорок сантиметров, выпавших сегодня ночью, заставили меня почувствовать, что я вообще нахожусь на другой планете. Все такое спокойное… Не слышно ни ругани, ни автомобильных гудков… все звуки стихли, ветки на деревьях согнулись, укрытые пушистыми шапками, окна запорошило снегом. Глядя на всю эту красоту, я с замиранием сердца понята, что происходит.

День снега.

Я поняла это даже до тогo, как позвонила в метеорологическую службу колледжа. О да! Сегодня занятия отменили. Колледж закрыт. Фактически весь город был закрыт. На улицы вышли только аварийные службы.

Хотя, конечно, когда живешь в двух шагах от работы, ты не можешь отговориться тем, что не смогла до нее добраться.

Но все-таки. В такой ситуации можно и опоздать.

Я долго проторчала в душе – зачем торопиться, если в этом нет необходимости? Потом начала одеваться. Достала свежие джинсы – вчерашние были безнадежно испорчены пятнами крови – и поняла, что они мне слегка тесноваты. Хорошо, не слегка. Пришлось воспользоваться старым трюком: просунуть в джинсы вместо пояса вязаные носки и изо всех сил потянуть их вверх. Потом я согнула ноги в коленях, чтобы джинсы растянулись чуть сильнее, и почти убедила себя в том, что они сели после чистки. Из которой я их взяла уже две недели назад.

Когда я вытащила носки, джинсы уже не были такими тесными. По крайней мере, я могла дышать.

И тут я почувствовала в воздухе что-то странное. Не характерное для этого дома.

Бекон. И, если не ошибаюсь, яйца.

Я сбежала по лестнице. Люси следовала за мной по пятам. Зайдя в кухню, я пришла в ужас, увидев Купера, читавшего газету и папу в плисовых коричневых брюках и толстом свитере, который крутился у плиты. Он готовил завтрак.

– Это нужно прекратить, – сказала я громко.

Папа повернул голову и улыбнулся.

– Доброе утро, солнышко. Хочешь сока?

Купер опустил газету.

– Ты зачем встала? – поинтересовался он. – По телевизору только что передали, что колледж закрыт.

Я не обратила на него никакого внимания. Но проигнорировать Люси я не могла, она уже скреблась в дверь, просилась на улицу. Я открыла дверь, впустив в дом порцию арктического холода. Люси, выглянув наружу, слегка растерялась, но смело шагнула вперед. Закрыв за ней дверь, я вернулась к отцу. Я приняла решение. И дело было совсем не в деревянной флейте.

– Пап, – сказала я. – Ты не можешь здесь жить. Прости, Купер. Как мило с твоей стороны, что ты это предложил. Но это слишком ужасно.

– Расслабься, – сказал Купер из-за газеты.

Я почувствовала, что мое давление упало сразу на десять делений. Почему такое случается со мной всякий раз, когда кто-то произносит слово «расслабься»?

– Я серьезно, я ведь тоже здесь живу. Я тоже работаю в «Частном сыскном агентстве Картрайта». Разве у меня нет права голоса?

– Нет, – отрезал Купер из-за газеты.

– Дорогая, – сказал папа, поворачиваясь и протягивая мне дымящуюся чашку кофе. – Выпей это. Ты никогда не была жаворонком. Как твоя мама.

– Я не похожа на маму, – ответила я, тем не менее, взяв чашку.

Он пах просто потрясающе.

– Понял? Я совсем на нее не похожа. Видишь, Купер? Видишь, что ты наделал? Ты пригласил этого человека пожить здесь, а он уже говорит, что я похожа на мать. А я ни чуточки не похожа.

– Тогда пусть он здесь поживет, – сказал Купер, не отрываясь от чтения. – И сам в этом убедится.