Дело небрежной нимфы

– В котором наверняка перечислены все предметы?

– Ну… некоторые из них.

– О’кей, – сказал довольный Мейсон. – А теперь назовите один предмет, записанный в этом специальном страховом полисе и похищенный из вашего дома во время ограбления.

– Я… я вам сказал, что мне нужно сначала произвести инвентаризацию.

– Только один предмет, – настаивал Мейсон, подняв вверх указательный палец, чтобы выделить цифру «один». – Только один предмет, записанный в этом страховом полисе, – повторил он с расстановкой.

– Не думаю, что могу это сделать так, с ходу.

– О’кей, – кивнул Мейсон. – А теперь назовите мне один предмет из числа похищенных драгоценностей, не записанный в этом страховом полисе.

– Ну, скажем, наручные часы.

– Какой марки?

– Довольно дорогие швейцарские часы.

– Откуда вам известно, что они похищены?

– Я их давно не видел… мне кажется, они пропали.

– О’кей, – еле скрывал торжество Мейсон. – Но эти наручные часы должны быть в списке ваших вещей в первом страховом полисе, не правда ли? В разделе десяти процентов стоимости всего вашего имущества?

– Наверное, так, да.

– Так что, если полиция не найдет эти наручные часы, – продолжал Мейсон, – вы предъявите страховой компании иск на них, не так ли?

– Ну, вероятно. Я человек занятой. Я не думал…

– Да или нет? – спросил Мейсон. – Вы намерены предъявить иск страховой компании?

– Какое это имеет отношение к делу? – спросил Колтон.

– А вот какое, – ответил Мейсон. – В том случае, если эти наручные часы не были взяты, а этот человек предъявляет иск к страховой компании, он будет виновен в ложной клятве и в намерении получить деньги под фальшивым предлогом. Думаю, он это понимает. Таким образом, он не собирается делать ложное заявление в связи с иском к страховой компании. Так вот, мистер Олдер, вы дали суду клятву. Помните об этом. Я хочу, чтобы вы назвали нам какую-нибудь одну из похищенных у вас драгоценностей. Одну, только одну!

– Ну… я увидел эту особу… то есть ее обнаружили, когда она пыталась украсть вещи из моего письменного стола, и я… Я вошел туда и открыл запертое отделение, где храню драгоценности, и… в общем, я взглянул в шкатулку и увидел, что там недостает очень многих вещей.

– Откуда у вас эти драгоценности?

– Большая часть перешла ко мне от моей матери после смерти отца. То есть они являлись частью имущества отца, драгоценности моей матери.

– А некоторые из них были ваши собственные?

– Наручные часы, запонки, бриллиантовая булавка для галстука, кольцо с рубином…

– Ну хорошо, – сказал Мейсон, – чтобы у нас не создавалось лишних трудностей, давайте запишем сейчас эти вещи. Итак, пропала булавка с бриллиантами, кольцо с рубином…

– Я не сказал, что они пропали.

– Эти вещи числились в страховом полисе?

– Вероятно, да.

– Ну так как же, пропали они или нет?

– Я не знаю. Говорю, что я не проводил тщательной инвентаризации. Я заглянул в шкатулку и заметил, что похищено драгоценностей примерно на пятьдесят тысяч долларов.

– Пятьдесят тысяч долларов – это довольно много вещей, – заметил Мейсон.

– Да, сэр.

Олдер провел языком по губам и умоляюще посмотрел в направлении окружного прокурора.

– Сколько драгоценностей было в этой шкатулке?

– Очень много.

– И все застрахованы?

– Да, сэр.

– На какую сумму застрахованы?

– На пятьдесят тысяч долларов.

– Такова их истинная стоимость?

– Да, сэр.

– В таком случае, если у вас пропало на пятьдесят тысяч драгоценностей, они, должно быть, похищены все.

– Ну, они не все пропали… Я… я вам уже сказал, что не проводил инвентаризацию.

– Почему? – спросил Мейсон. – Разве в этом не было насущной необходимости?

– В самом деле, мистер Олдер, – вмешался судья Ланкершим, – вы должны были произвести внимательный осмотр, чтобы узнать, чего не хватает.

– Ну, я не просматривал вещь за вещью. Я был слишком взволнован и… вот именно, так оно и было, я был взволнован, и…

– А сейчас вы не взволнованы, нет? – внимательно посмотрел на Олдера Мейсон.

– Нет.

– О’кей. Так скажите же нам, чего все-таки не хватает в шкатулке?

– У меня нет ее с собой.

– А сегодня утром, скажите, перед тем как пойти в офис окружного прокурора, вы были взволнованы?

– Ну конечно, для меня было потрясением узнать, что в мой дом с целью ограбления проник некто, кому я доверял…

– Вы испытали сильное потрясение?

– Весьма сильное.

– Настолько сильное, что не смогли сосредоточиться на составлении списка драгоценностей?

– Ну… да, я был… взволнован.

– Значит, вы были очень взволнованы, когда заявили окружному прокурору, что у вас похитили драгоценностей на пятьдесят тысяч?

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу?

– Вы были так взволнованы, что даже не могли произвести инвентаризацию, чтобы определить, каких вещей не хватает. Так?

– Ну, можете поставить вопрос и так.

– Не я, а вы ставите вопрос таким образом, – поправил Мейсон. – Я просто пытаюсь подвести итог вашим показаниям. Так вот, когда вы назвали сумму в пятьдесят тысяч долларов, вы, вероятно, имели в виду цифру, указанную в страховом полисе, и…

– Вероятно… вероятно, так и было.

– А сейчас, в настоящий момент, вы не поклялись бы, что вещей похищено не более чем на десять тысяч, а?