Дело Неваляева

– Послушай, Егор! Мы тут спорим с тобой, однако наши позиции близки, во многом даже совпадают, хотя в ряде деталей мы расходимся. Во всём виновато предубеждение – ты просто обязан видеть во мне врага, тебя так воспитали, а для меня ты враг, поскольку верой и правдой служил этому режиму. Но это в прошлом, поэтому я думаю… нет, даже уверен, что со временем мы придём к согласию, – Неваляев замолчал, ожидая возражений, но так и не дождавшись, продолжал: – И вот в голову приходит такая мысль: ведь ты, по сути, наш! Каждый по-своему, но мы делали одно и то же дело, боролись с мошенниками и ворами, пытались искоренить коррупцию, за что и пострадали. Разве я не прав?

Настал критический момент. И как теперь реагировать на поставленный в упор вопрос, хотя и в несколько завуалированной форме? Егор припомнил реакцию Элен на такие же слова при первой её встрече с Жоссом. То, что она по матери еврейка, Егора не смущало, хотя прежде этого не знал. Да какая разница, был бы человек хороший! Но тут ситуация иная. Тут надо притворяться, однако это чревато разоблачением – рано или поздно непроизвольно вырвутся из подсознания слова, которые поставят крест на всей этой затее. Гораздо надёжнее другой способ: убедить себя в том, что и взаправду непримиримый либерал, даже в мыслях не допуская отклонений. Надо постараться уступить своё законное место второму «я», которое есть в каждом человеке, причём живёт по своим понятиям, часто находясь в конфронтации с тем главным «я», которое и называют личностью, отражением нашего сознания. Если удастся влезть в шкуру alter ego, тогда даже «полиграф» не страшен! Впрочем, откуда здесь, в колонии, «детектор лжи»?

«Судя по всему, сыграли свою роль мои слова о том, что занятие политикой может обеспечить приличный доход, а в придачу – желание отомстить своим обидчикам. Ну да, во-первых, зависть к тем, кто уже разбогател, а вслед за этим – разочарование. К примеру, я двадцать лет горбатился на эту власть, а что в итоге получил?.. Всё это довольно убедительно, но самое главное в том, что Неваляеву необходим соратник здесь, в колонии, иначе он не пошёл бы на сближение. Конечно, Петра Григоренко из меня явно не получится, да и совсем не в этом моя цель».

Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове Егора, но с ответом он решил не торопиться. Тут следовало сделать вид, что никак не ожидал приглашения в соратники. Егор искоса посмотрел на Неваляева, закрыл глаза, чему-то улыбнулся, покачал головой, а затем развёл руками, словно бы извиняясь за то, что не способен более эмоционально выразить своё согласие:

– Как-то неожиданно всё это. И что толку от того, что я ваш?

Неваляев задумался. Видимо, у него уже был готов ответ, но решил ещё раз себя проверить – прав или не прав? Наконец, решился:

– Тут вот в чём дело, Егор. Ты правильно сказал, что мне должны, просто обязаны помочь! Но что я вижу? Кроме протестных акций и публикаций в зарубежных СМИ, они же ничего не делают! Разве так можно? По сути, бросили меня на произвол судьбы! Представь, тот же Моня ворочает миллиардами, а я по-прежнему сижу на нарах. Разве это не подлость с его стороны?

Логики в этих словах Егор не уловил, однако ясно, что Неваляев на грани срыва, поэтому и предложил стать его соратником. Но вот на что надеется – неужели думает, что в этой ситуации Егор ему поможет? «Что ж, надо предложить варианты выхода из этой ситуации, а там посмотрим, что его устроит».

– Если я правильно понял, ты хочешь знать, какие есть, чисто теоретически, возможности, чтобы выйти на свободу.

– Да, именно так! Твой опыт и мои друзья на воле… В общем, надо разработать какой-то план, чтобы это всё закончилось.

– Ладно, давай попробуем. Первый, самый простой и надёжный вариант – это покаяться в грехах, тогда появится надежда, что тебя помилуют.

Неваляев аж подскочил на месте:

– Ты что, совсем сдурел? Егор, да как ты мог? Да я скорее сдохну здесь, чем соглашусь на сделку с этими мерзавцами!

Похоже, Неваляев уже пожалел о том, что обратился за помощью к Егору, а тот невозмутимо продолжал:

– Если этот вариант отпадает, тогда можно подать жалобу в ЕСПЧ. Мол, так и так, преступления не совершал, поскольку пострадавший от претензий отказался… Однако это вряд ли поможет – для возбуждения уголовного дела важен сам факт мошенничества, а мнение пострадавшего роли не играет.

– Да не было там никакого криминала! Обычная практика использования фирм-прокладок. Так все поступают, а посадили одного меня.

– Ещё Кайманского… Но это дела не меняет. Итак, к чему же мы пришли?

Егор собирался сам ответить на поставленный вопрос, однако Неваляев его опередил:

– А что если устроить голодовку? Привлечь общественное мнение…

– Хочешь, чтобы тебя кормили через клизму?

– Боже упаси!

– Тогда молчи и слушай. Поскольку легальных способов освобождения нет, будем двигаться к желанной цели с противоположной стороны.

– Это как?