Дело незадачливого жениха

— Я протестую, — улыбаясь, заявил Мейсон, — против попытки прокурора оказать давление на свидетеля. Я могу задавать наводящие вопросы в перекрестном допросе, но прокурор не имеет права задавать свой вопрос напрямик.

— Протест принимается, — согласился судья.

— Что же все-таки случилось? — спросил Кавингтон.

— Свидетель, — объяснил Мейсон, — пытался изложить картину происшествия, опираясь на два факта. Я хочу знать, были ли сделаны фотографии этих следов?

— На месте преступления уже слишком сильно наследили, прежде чем туда приехали наши фотографы, — раздраженно ответил Кавингтон.

— Ну, защита, я надеюсь, за это ответственности не несет, — пошутил адвокат.

— Так скажите нам об этих следах. О чем они говорят?

— Я выражаю протест против требования давать заключение по этому свидетельскому показанию, — заявил Мейсон. — Для этого не было надлежащего основания.

— Протест принимается, — произнес судья Минден, но затем добавил довольно едко: — Свидетель определенно представил поспешное заключение, аргументируя его сомнительными фактами.

— Совершенно верно, ваша честь, — согласился адвокат, улыбаясь. — А потом он признал, что ошибался.

— Он не ошибался в том, что случилось, — упорствовал Кавингтон.

— Свидетель признал, что он ошибался, — сказал Мейсон.

— Очень хорошо, — сказал Кавингтон с усмешкой. — Вы виртуозны в вашей технике ведения допроса, но думаю, господа присяжные заседатели понимают все.

— Уверен, что они все понимают, — многозначительно произнес Мейсон.

— Можете пригласить следующего свидетеля, — обратился судья Минден к Кавингтону.

Вошел судебный пристав, подошел к Перри Мейсону и вручил ему сложенный лист бумаги.

Адвокат развернул его и прочел.

Ему предлагалось через два дня в восемь часов вечера явиться в комиссию жалоб при коллегии адвокатов для обсуждения предъявленного ему иска об использовании им свидетеля так, что его действия привели к искажению свидетельских показаний.

Мейсон сложил документ и сунул его в карман.

Кавингтон, наблюдая за спокойным выражением лица Мейсона, сказал Джарвису:

— Черт бы его побрал. Он только притворяется, что все нормально, а на самом деле у него душа не на месте. Если завтра на перекрестном допросе Ирвинга он попытается разрушить свидетельские показания, то тем самым перережет себе горло. Если он допустит, чтобы показания свидетеля не были подвергнуты сомнению, то перережет горло своему клиенту. — Прокурор довольно потер руки и добавил: — Мы проучим каждого, кто встанет у нас на пути.

— Джентльмены, — сердито проговорил судья Минден, — давайте продолжать.

Сэмюэль Джарвис вызвал топографа, чтобы ознакомить всех с картами и диаграммами. Затем он пригласил хирурга, вскрывавшего труп. Потом заслушали человека, который был в дружеских отношениях с жертвой и участвовал в опознании тела убитой. В конце концов помощник прокурора предложил:

— Может быть, суд соблаговолит сделать перерыв? Судья Минден согласно кивнул.

— Думаю, мы хорошо поработали сегодня, — сказал он. — Я не собираюсь изолировать присяжных друг от друга или от кого бы то ни было, но убедительно прошу вас не обсуждать дело между собой или с кем-нибудь еще. Я бы попросил еще не читать газеты да и вообще избегать информации, касающейся данного дела. Не разрешается также участвовать в обсуждении дела, даже если не вы его начали. Вам запрещается высказывать свое мнение, пока дело не будет окончательно представлено на ваше рассмотрение. Суд объявляет перерыв до десяти часов утра завтрашнего дня.

Выйдя из зала суда и шагая по коридору, Кавингтон говорил своему помощнику:

— Я не пойму, как Мейсон создал себе такую репутацию? Он, конечно, блестящий оратор, умен. Способен устроить спектакль для присяжных, но не более того. Завтра я получу огромное удовлетворение от ударов, которые будут потрясать его. Мы разрушим его спокойствие.

— Несомненно, — согласился Сэмюэль Джарвис.

— Завтра будет день нашего триумфа, — пообещал Кавингтон.

Мейсон же в зале суда, обернувшись, успокаивал своего клиента:

— Держитесь, держитесь, Гарвин.

Гарвин слабо улыбнулся:

— Что было в бумаге, которую вам вручили? Что-нибудь касающееся меня?

— Нет, — ответил его адвокат. — Это касается меня.

Глава 16

Когда на следующее утро суд возобновил работу, Хемлин Кавингтон, находясь еще под впечатлением событий предыдущего дня и получив первое представление о характере Мейсона, был особенно бдительным — он готовился нанести адвокату сокрушительный удар.

Он ознакомил присутствующих с документами, свидетельствующими о факте бракосочетания Эдварда Карлеса Гарвина и Эзел Гарвин, о «мексиканском разводе» и повторной женитьбе Гарвина на Лоррейн Эванс. Далее Кавингтон предъявил суду заверенные копии документов, подтверждающих подачу иска на Гарвина по обвинению его в двоеженстве, а также копию ордера на его арест.