Дело незалежных дервишей

– Я знаю, – сдержанно ответил бек, – ты великий юрист. – Чуть помедлил и добавил: – Хорошо, что я прилетел.

– О Господи, – сказал Богдан и умолк.

Бек, видимо, почувствовал, что малость переборщил. Пошевелил бородой, потом покосился в сторону Богдана, чуть улыбнулся. Положил коричневую руку Богданцу на колено.

– Фирузе тебя очень любит, – сказал он мягко. – И я тебя очень люблю. Сказано в суре «Корова», аяте двести десятом: «Их постигали бедствия, огорчения, они потрясаемы были так, что посланник и с ним верующие говорили: когда же нам помощь Аллаха? Смотрите, помощь Аллаха близка».

Готель «Меч Пророка»,

9 день восьмого месяца, средница,

ближе к вечеру

Готель «Меч Пророка» стоял в тихом, живописном месте, на берегу небольшого искусственного пруда. Построен он был, видимо, где-то в конце пятидесятых, в экономном и строгом «черемушкинском» стиле; искусный архитектор ухитрился даже минарет и купол приготельной мечети выдержать в свойственных «черемушкам» серых тонах. Привратник, приветливо кланяясь, выбежал навстречу беку и Богдану, когда они вышли из «тахмасиба»; завидев же неторопливо вкатившейся во двор вслед за «тахмасибом» автобус, он растерялся. Когда из автобуса молча вышли первые человек десять, он, похоже, хотел было возмутиться; когда, держа руки на саблях, вышли вторые десять, он остолбенел. Когда вышли все тридцать три, он стал улыбаться так, что уши у него съехались на затылке. Богдан подумал даже, что уши пребудут там все то время, пока бек и его семья осчастливливают готель своим пребыванием. Спустя минуту неутомимый Кормимышев уже метал на брусчатку багаж.

Заселение прошло без эксцессов. Беку ответили весь третий этаж.

– Теперь, бек, мне нужно в больницу, – сказал Богдан, убедившись, что гости обрели и кров, и стол, и все потребное правоверным для вечерней молитвы. Бек, укладывая в специальный ларец снятые с бурки ордена и медали – оставил он лишь два самых сверкающих и крупных, – улыбнулся и ответил:

– Теперь, минфа, и мне нужно в больницу.

– Бек, я к жене, – немного смущенно объяснил Богдан и с некоторым усилием добавил: – К младшей…

– Сказано в суре «Корова», – ответил бек, – в аяте двести двадцать втором: «Жены ваши нива для вас: ходите на ниву вашу, когда ни захотите, но прежде делайте что-либо и в пользу душ ваших».

– На что ты намекаешь, почтенный Ширмамед?

Бек поднял указательный палец, как бы призывая Богдана подождать минутку, и негромко сказал в пространство:

– Кормиконев, поди сюда.

Невесть каким чудом услышавший его с третьего этажа могучий красавец Кормиконев с грохотом ссыпался в вестибюль по широкой лестнице, застланной ковром потертым, но по-прежнему хранящим обаяние приятного правоверным узора, – и замер перед беком.

– Каждый номер на ночь дежурного ставит, – сказал бек. – Дежурный слушает, смотрит, бережет. И от телефона не отходит. Чуть что – отзванивает мне на мобильный. Да пребудет с вами милость Аллаха!

– Аллах акбар, – сдержанно согласился Кормиконев.

Бек слегка поднял левый рукав и посмотрел на часы.

– Мы хорошо приехали, – сказал он и с благодарностью взглянул на Богдана. – До намаза еще двенадцать минут. – Он слегка поднял правый рукав и, словно не вполне доверяя строителям здешней мечети и развешанным по стенам в соответствующих местах стрелкам-указателям, посмотрел на компас. Чуть покрутил головой, ориентируясь, коротко и четко показал пальцем и распорядился: – Мекка там.

– А ты не будешь молиться со своими воинами? – осторожно осведомился Богдан.

– Ты спешишь к жене, – сказал бек. – Мое сердце не камень. И потом, Богдан… Идем к повозке. – Они пошли. Служитель окаменело улыбался им вслед, отслеживая Ширмамеда всем корпусом, словно военный радар, неутомимо ведущий цель. – Пророк заповедал правоверным в дни мира молиться по часам. Но в дни войны – до битвы и после битвы. Дай Аллах, чтоб я ошибся, но сдается мне – мы с тобой сейчас на войне.

– Господи, спаси и помилуй! – ответил Богдан.

Больница «Милосердные Яджудж и Маджудж»,

9 день восьмого месяца, средница,

еще ближе к вечеру

– Вот теперь мы поговорим, – сказал бек, когда Богдан, аккуратно вырулив со двора готеля, бросил «тахмасиб» в створ прямой и малозагруженной в этот час улицы Тарсуна Шефчи-заде. – Теперь мы сделаем для душ наших. Ибо что объединяет сейчас наши души?

– Что?

– Забота о делах. Забота о стране.

– А, – сказал Богдан. – Ну да.

– Пока едем, расскажи, что за дела. Я из письма понял, что Жанна уехала и пропала.

– Если ты понял лишь это, бек, – а, собственно, ничего иного я и не писал… Почему ты взял с собой целую армию? Скажи честно?