Дело Николя Ле Флока

— Не стоит забывать, — задумчиво протянул Бурдо, — не мы одни намерены обезопасить себя от неожиданностей. После встречи наши противники вполне могут пустить за мной слежку. Надо подумать и об этом.

— Ваш экипаж направится по улице Де-Порт в сторону улицы Отфей, и как только вы тронетесь, повозка с сеном случайно опрокинется и перегородит преследователям дорогу.

— А вы сами?

— Я буду там, чтобы в случае необходимости помочь вам; я приду заранее, за несколько часов, не вызвав ни у кого подозрений. Еще я намерен отследить, не посадили ли наши противники кого-нибудь в засаду, ведь Камюзо может и не появиться. Он вступит в переговоры, только если будет уверен, что Кадильяк — это действительно Кадильяк. А чтобы убедиться в личности шантажиста, он может подослать кого-нибудь, кто знает Кадильяка.

— Не нужно приходить слишком рано, вы рискуете столкнуться с теми, кого хотите вывести на чистую воду.

— Это маловероятно, но возможно, — задумался Николя. — Пожалуй, я останусь там ночевать с понедельника на вторник.

Бурдо озадаченно молчал.

— Не слишком ли мало времени мы им даем?

— Надо разозлить их. Помехой нашим замыслам может стать отсутствие Камюзо; но тогда придется отложить всю партию. Я уже вижу, как в ожидании новостей он подпрыгивает от нетерпения, словно под ноги ему набросали раскаленных углей. Скорее всего он зайдет домой. Мы найдем ловкого малого, из тех, кто не намозолил глаза в Шатле, и отправим его с запиской к Камюзо, намекнув, что потом ему лучше бы несколько дней носа на улицу не показывать. Впрочем, если малого поймают, он всегда может сказать, что на улице его остановил какой-то субъект с седыми усами и за хорошую плату велел доставить письмо по указанному адресу. Итак, я ничего не забыл? Тогда не пойти ли нам пообедать?

Как обычно, они направились в свое излюбленное заведение на улице Пье-де-Беф, в нескольких шагах от Шатле, дорогой обсуждая последние новости, главной из которых явилось опубликованное в печати письмо нового короля господину де Морепа. Язвительный, как обычно, Бурдо насмехался над тоном послания, называя его «простодушным». Зачем новый государь признается, что ему «не хватает знаний, кои необходимо иметь в его положении»? Николя находил подобную скромность трогательной, и они надолго заспорили. В конце концов победа осталась за Николя: его помощник, никогда не упускавший случая раскритиковать абсолютную власть монарха, не стал выдвигать против молодого короля свои убийственные доводы.

При виде блюда со сладким мясом, которое трактирщик торжественно водрузил на стол, их голоса слились в единый хвалебный хор. Друзья потребовали рассказать, как готовилось это чудо, ибо они давно убедились, что описание кухонного священнодейства преумножало удовольствие, получаемое от еды и доставляло приятность хозяину таверны. Подсев к ним за столик и приняв поднесенный стаканчик охлажденного белого вина, хозяин с чувством поведал гостям о том, как после долгого вымачивания зобная железа фаршируется салом, обвалянным в смеси сухих душистых трав, заворачивается в ломтики свежего шпика, слегка обжаривается и заливается равными частями белого вина и двойного бульона, куда затем добавляется соль, перец, букет гарни [58], нескольких кружочков кожицы лимона, и наконец, горсть давленого крыжовника, разбавленного уксусом, а для полного совершенства — немного карамельного кулера. Все вместе тушится на медленном огне не меньше трех четвертей часа. Затем зобная железа извлекается, а соус выпаривается до тех пор, пока на донышке не останется лишь тонкий, блестящий слой. Тогда, и только тогда в нем обваливают зобную железу, дабы карамелизировать ее, а потом подать на постельке из щавеля, припущенного в остатках соуса. Пиршество завершилось несколькими стаканчиками домашней настойки, изготовленной хозяином заведения из водки, шафрана, корицы, горького миндаля, гвоздики, лепестков померанцевых цветов и сахара. Нахваливая свою настойку, хозяин подчеркивал, что она особенно способствует пищеварению.

Николя расстался с Бурдо возле рынка Апор-Пари, что раскинулся на площади перед Большим Шатле. Бурдо отправился составлять письмо к Камюзо и заниматься своим костюмом, для чего ему предстояло забрать из мертвецкой одежду Кадильяка. Они договорились встретиться в четыре часа и отправиться изучать обстановку в термах Клюни.

Понедельник, 16 мая 1774 года