Дело № НК-27

— Только дураки отказываются от удобств. Это сродни особому виду духовного фетишизма, когда у тебя есть удобная городская квартира, а ты меняешь всё на дом в заброшенной деревне, где, простите, даже удобства во дворе. При этом почему-то наивно полагаешь, что моментально станешь просвещённым. Но нет, в большинстве случаев ты просто скачешь в мороз по естественным физиологическим причинам и тихо материшь весь белый свет, что тебя дурака никто не остановил.

— Присаживайтесь. Не против испанского темпранильо?

— Для меня резковато, но опять же, сейчас я бы и три семёрки выпила. — опускаясь в кресло, проговорила Алла.

— Не помню такого, в моей молодости в чести были какие-то мразно-сладкие ликёры ядовитых цветов и спирт рояль. — аккуратно наливая вино, сказал Иван. — Ну раньше наши виноторговцы не очень-то разбирались в тонкостях этого рынка. Не то что сейчас. Хотя мне кажется, что Красуцкий не был таким уж эстетом в этом отношении. Он больше воодушевлялся другими вещами. — Марычев вопросительно посмотрел на собеседницу.

— Толя всегда был сумасшедшим и жадным: до денег, власти, женщин. — невозмутимо пожала плечами Алла. — И он практически всегда получал что хотел. Ну, кроме Марго, конечно. Её он никак заполучить не мог.

— Почему?

— Рита была очень умной и дальновидной. Она прекрасно понимала, что как только Толя получит желаемое, через некоторое время она ему наскучит. А Рита ещё со студенческих времён бредила поисками философского камня, бессмертием и разными другими мифическими явлениями. — Алла отпила вина. — А через Красуцкого у неё появился доступ к наследию Сталичкина.

— А что все так носятся вокруг этого наследия? — не показывая своего интереса, спросил Марычев.

— Ну, Сталичкин был таким, — Алла Николаевна задумалась, — Леонардо да Винчи местного разлива. Я думаю, конечно, многие его достижения возведены в ранг сверхъестественных на уровне слухов и сплетен, но многое из того, что о нём известно, действительно правда. И Красуцкие были его родственниками, каким-то далёкими-далёкими. Но вы же знаете, как это бывает, — Алла улыбнулась, — если твой родственник ничем не примечателен, то вроде как и не о чем говорить. А если ты седьмая вода на киселе какой-то известной личности, то на каждом углу рассказываешь о вашем близком родстве и бескорыстной любви к оному.

— А Марго откуда об этом узнала?

— Она ещё на первом курсе воспользовалась тем, что ей было дано от природы, — Алла развела руками, — увлекла одного из столичных мистиков, выудила из него всю нужную информацию и стала планировать как бы ей заполучить тот самый эликсир бессмертия.

— Эликсир? — Марычева вопросительно посмотрел на Аллу Николаевну.

— Тоже его ищите? — усмехнулась она.

— Отнюдь, — рассмеялся Иван, подливая женщине вино, — я глубокий прагматик, меня устраивает короткая земная жизнь. Я верю, что материальный мир существует вне зависимости от меня. И мне совсем не хочется проводить свою жизнь в погоне за какой-то бессмыслицей.

— Ну а Толя считал по-другому. Ему не хватало того, что было доступно. Он наслаждался сверх меры тем, что мог добыть для развлечения своей скучающей натуры, и исчерпав все возможности, вводящие его в экстаз, ударился в мистику. Рите удалось его убедить, что если он пойдёт этой дорогой, то удовольствие будет вечным. — Алла помахала вилкой в воздухе. — И понеслось: камлания, ритуалы, жертвы. Он тоже захотел стать бессмертным. А эта вещица в определённое время в определённом месте могла бы дать ему то, чего он вожделел больше всего.

— Какая вещица?

— Посох, открывающий двери в гиперкуб. — просто сказала Алла. — Сталичкин спроектировал гиперкуб. Но он не в Карельске. Красуцкому так и не удалось узнать, где тот его запрятал. Да и посохов этих, как оказалось, не один, а вот узнать, какой самый настоящий, — Алла несколько хмельно хихикнула, — пока что никто не понял как.

— Алла Николаевна, а кто такие, — Марычев заглянул в свой блокнот, — а, вот, Кадуцеи? — спросил он. — Несколько раз по ходу повествования всплывал этот термин или название.

— Я не очень в курсе. Не знаю, я слышала о них только один раз и то, — она пожала плечами, — это было в доме Толи. Я выходила из подвалов после очередной, — женщина несколько замялась, — операции и услышала обрывок разговора. Голос был похож на Юлин, но эта наивняшка, я думаю, и слов-то таких не знала. Для меня до сих пор загадка, почему Толя повёлся на неё. Блёклую, щуплую, совсем не в его вкусе.

— Ну вот по прибытии на место у неё и узнаете. — невозмутимо сказал Марычев.

— В смысле? — Алла Николаевна подняла на него глаза.

— У Юли и узнаете, как она смогла проникнуть в жизнь Красуцкого.

— Вы собираетесь меня отправить на тот свет? Так мне эта информация не столь интересна, чтобы так далеко за ней ходить.

— Юля жива. А вас я вытащил из тюрьмы, чтобы вы сделали ей пластическую операцию. Вы, конечно, не единственный хирург, но вас мне есть чем заткнуть. — жёстко сказал Марычев и встал из-за стола. — Ешьте, пейте, завтра к десяти утра за вами заедет мой помощник, вы должны быть готовы.