Дело № НК-27

— Это не я убедила маму. А мама показала мне бездонное озеро возможностей. Может быть помните, в девяностых в Питере выходила газета «Реклама-Шанс», там на последних страницах предприимчивые проститутки рекламировали свои услуги. Там же рекламировали свой бордель и две женщины: Ася и Зина. В библиотеке на досуге можете посмотреть подшивки, бордель «А.З. вам дам». Однажды мама раскидывала девочке карты и пришёл кто-то из крышующих их ребят, и ради смеха предложил ей тысячу долларов, если та предскажет его судьбу. Мама деньги не взяла, но вцепилась ему в руку и вложила в неё карту. Ей оказался туз пик. Человек обрадовался, считая, что он станет тузом. Но мама сказала, что его сегодня убьют. Тот посмеялся и ушёл. Вечером на перестрелке его убили, в кармане нашли карту туз пик с именем Ася. Ну и понеслось — Ася, мама, гадала бандюкам, сливая им инфу от своих девочек и облекая её в форму предсказаний, а Зина расширяла сеть. Вскоре гадать стало некому: всех или убили, и они на Северном кладбище, или посадили. В сфере интим услуг появились новые кураторы, — она помолчала, — из ваших. Да и женщины постарели, задор был уже не тот. Но компромата у них накопилось много, да на каких людей. Не переживайте, я всё очень бережно собрала и оцифровала, естественно, сохранив исходный материал. А мне очень хотелось денег, и не просто денег, а денег с большой буквы. Да так, чтобы никто не трепал моё имя. И тут появился Толя Красуцкий. Ну как появился, тётя Зина предложила ввести меня в семью и после убить его жену. Дальше дело техники и химии: Толя всегда был слаб и падок на женщин, а ещё считал себя великим мистиком, и заставить его выпить чудесное снадобье и заняться сексом не составило труда. Надо сказать, Красуцкие заложили в своего сына много хороших качеств, и он сразу предложил мне стать его женой. Так я получила доступ в круг пусть не очень влиятельных, но достаточно богатых людей. А дальше…

— Я понял. Дело техники. — закончил за неё Марычев. — Юля, в связи с тем, что вам пришлось увидеть, мы заключим новый договор. — он выставил перед собой руку. — Не перебивайте. Хотя сейчас и здесь это уже не договор, это ультиматум. Так вот, — Марычев взглянул на телефон. Он никогда не любил часы и как только появилась возможность скинуть с себя эти «наручники бесконечности», он сразу избавился от них. — ваша мама умрёт через… Она уже умерла. Вам изменят внешность, но свободу вы не получите. Будете моей персональной гадалкой. — он улыбнулся.

— А если я откажусь? — казалось, что смерть матери никак не повлияла на Юлю.

— Сегодня какой-то слёт социопатов. — заметил Марычев. — Ваша мама умерла, на ваших глазах убили подругу, а вы торгуетесь. Как-то это не по-человечески. Ну а если вы откажетесь, то тоже умрёте. Поймите, вы — суперприз, который даёт мне возможность встать рядом, а может даже сразиться с боссами этого мира. Но я ещё не решил, готов ли я к этому. И сейчас тот самый момент. И он зависит не от меня. И ты не представляешь, — Иван перешёл на ты, — как меня от этого прёт.

Сегодня Юля засыпала на плече Ивана, ей было даже хорошо и уютно, завтра её ждала операция, а потом совершенно другая жизнь.

Где-то на Мальдивах

Из сверкающего наледью на гранитных набережных Питера до безобразно утопающих в вечном лете Мальдив Малинин добирался почти двое суток. В Дубае он узнал, что Денис до сих пор в СИЗО и уже собрался было обратно, но оказалось, что денег на карте практически нет. Все попытки договориться с Еленой натыкались на её бессменную улыбку и слова:

— Егорушка, когда приедем на место, я сделаю для тебя всё. Нет пока тебе веры, а вот доедем до островов, там я буду в тебе уверена и первым же звонком выпущу твоего друга из-под ареста.

— Тебе самой-то не противно? — спросил Егор.

— Да нет, нормально. Я привыкла. — улыбнулась Елена. — Пойдём в гостиницу. Пообедаем, отдохнём. Ждать долго.

— Нет уж. Моя трудовая вахта, как я понимаю, начинается на Мальдивах. Вот там и пообедаем, и отдохнём. — зло сказал Егор.

— Ну как хочешь. Это из серии назло маме рейтузы не надену. — вздохнула Никонова. — Забавный ты, Егор. Ладно, я пошла.

Когда Елена затерялась в снующей по внутренностям аэропорта толпе, Малинин, стиснув зубы и проклиная Дениса, сел в кресло в зале отлёта и просидел там все девятнадцать часов до объявления посадки на их рейс.

— Мозоль на попе не натёр?

В дремлющий мозг Малинина постучался голос Елены и он, открыв глаза, воззрился на стоящую перед ним в лёгком длинном платье женщину. Лена поставила ему на колени бумажный крафтовый пакет, откуда в ноздри Малинина заполз умопомрачительный аромат еды.

— Умыться можешь в туалете. Перекуси, скоро наш рейс.

— Да, мамочка.

— Егор, у меня прекрасное настроение и ты не сможешь сейчас его испортить. Знаешь каким огромным стадом упорных, а порой и упоротых, идиотов мне приходилось руководить? — женщина улыбнулась. — Вот именно. Так что давай, действуй.