Дело «Норильский никель»

При проведении промышленной приватизации Государство, что ни на есть под самым благовидным предлогом, оставляло в своей собственности на срок до трёх лет контрольные пакеты акций открытых акционерных обществ, образованных в результате акционирования государственных унитарных предприятий и промобъединений (концернов) с целью их последующей приватизации по первому варианту приватизационных льгот. Однако гораздо раньше, чем проходили эти три года, Государство вдруг, как бы теряя всякий интерес к находившимся в его собственности контрольным пакетам акций частично уже приватизированных открытых акционерных обществ, передавало их опять-таки под самым благовидным предлогом в управление на первый взгляд совершенно произвольно выбранным компаниям.

Эти управляющие компании контролировались людьми, наделёнными высочайшим доверием первого президента страны, за что они и получали право свободного доступа к любой финансово-экономической и производственно-хозяйственной информации, касающейся деятельности переданных им в управление акционированных и находящихся в процессе приватизации промышленных предприятий и объединений (концернов).

Задача, поставленная перед этими управляющими компаниями, была куда как проста: не вмешиваясь в осуществление производственно-хозяйственной деятельности управляемых открытых акционерных обществ, незамедлительно взять под контроль их финансовые потоки, установив жёсткий контроль за сбытом готовой продукции и указав, с какими финансовыми организациями (банками) необходимо работать по получению кредитов.

Так незатейливо приватизировалась прибыль частично приватизированных открытых акционерных обществ, образованных в результате акционирования государственных унитарных промышленных предприятий и объединений (концернов), в то время как контрольные пакеты акций этих компаний находились в государственной федеральной собственности.

По правовой форме это было подзаконно, так как основывалось не на законах страны, а лишь на авторитарно-изданных президентских указах. По содержанию — неправомерно, поскольку судьба самой ликвидной государственной (общенародной) промышленной собственности решалась без учёта экономических интересов самого народа, терялся контроль над доходами отданных в управление приватизируемых открытых акционерных обществ, в прежние времена поступавших в распоряжение Государства, которое направляло их на решение социально-значимых задач (!).

Далее, ближе к президентским выборам 1996 года, Государство совершенно неожиданно начинало набирать кредиты у финансовых организаций (банков), являвшихся дочерними или зависимыми обществами частных компаний, которым ранее в управление были переданы упомянутые контрольные пакеты акций частично приватизированных открытых акционерных обществ. Причём в качестве обеспечения своих обязательств по возврату этих кредитов и процентов по ним (залог) Государство не нашло ничего лучше, как использовать всё те же самые переданные в управление контрольные пакеты акций частично приватизированных открытых акционерных обществ, при этом даже не утруждаясь проведением реальной независимой оценки этих ценных бумаг.

По официально непроверяемой, кулуарно-неофициальной информации в ряде случаев, когда у финансовой организации (банка) не было достаточного количества свободных финансовых ресурсов для кредитования Государства, последнее выражало намерение через структуры Главного банка страны осуществить по сути своей встречное кредитование этой финансовой организации (банка). Правда, в этом случае объективно для Государства вообще терялся какой-либо экономический смысл получения кредита, оставалась лишь субъективная необходимость, «голая цель», — как можно скорее подвести максимально убедительное, относительно безукоризненное правовое основание получения частными компаниями прав владения вышеназванными контрольными пакетами акций. В итоге всё это сильно напоминало элементарную афёру с липовым кредитованием.

Проходило совсем немного времени, и Государство не возвращало суммы взятых у финансовых организаций (банков) кредитов, и те, в свою очередь, были вправе воспользоваться правами залогодержателей, для чего юридически и требовалось проведение так называемых конкурсов-аукционов по продаже заложенных контрольных пакетов акций приватизируемых компаний. Понятно, что эти пресловутые псевдоторги носили сугубо формально-юридический характер, поскольку потенциальные победители, также как и обязательные, и дополнительные условия конкурсно-аукционных продаж, несомненно, заранее были известны узкому кругу лиц, заинтересованных в обладании этой информацией.

Таким способом право собственности на контрольные пакеты акций компаний, образованных в результате акционирования государственных унитарных предприятий и промобъединений (концернов), переходило от Государства к тем же самым частным компаниям (банкам), до этого в течение 3 лет управлявших их финансовыми потоками и ещё до завершения приватизации имущественных комплексов приватизировавших их прибыль (!).