Дело «Норильский никель»

Этот абсурд был быстро замечен реформаторами, и Закон Российской Федерации «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР» уже 5 июля 1992 года внёс в статью 14 уточнения, которые, впрочем, не только не увеличили, а уменьшили сроки, отведённые на подготовку необходимых документов. По-прежнему решение о приватизации или об отказе в приватизации промышленного предприятия или объединения должно было быть принято соответствующим комитетом в месячный срок с момента регистрации заявки, а в случае принятия решения о приватизации тут же создавалась комиссия по приватизации предприятия. Однако установленный срок подготовки плана приватизации уже не мог превышать трёх месяцев со дня подачи заявки. Конечно, этот срок мог быть продлён, но лишь по решению Госкомимущества России и не более чем до шести месяцев.

Из этого следовало, что на подготовку всех документальных материалов для приватизации государственных, муниципальных предприятий размером с булочную законом отводилось целых три месяца, для остальных же лишь Госкомимущества России мог продлить срок подготовки документов до шести месяцев. Грандиозно!

Складывается впечатление, что высокопоставленные госчиновники были просто-таки заинтересованы ставить перед членами приватизационных комиссий задачу таким образом, чтобы последние особенно не радели за качество подготовки документов, прилагавшихся к планам приватизации конкретных промышленных предприятий и объединений (концернов). Отметим, именно благодаря этому, при приватизации Российского государственного концерна «Норильский никель» так и не был сделан должный акцент на детальной проработке плана приватизации, а также проведении рыночной оценки производственных активов концерна.

Сегодня, конечно, уже не секрет, что реальная цена большинства крупнейших приватизированных государственных промышленных предприятий и объединений была несоизмеримо больше той «прибитой инфляцией» остаточной стоимости, по которой эти предприятия и промобъединения были отражены в планах приватизации. Кроме того, тогда совершенно не проводилась оценка полностью разведанных и уже эксплуатировавшихся месторождений полезных ископаемых, уже не говоря о том, что не были учтены такие серьёзные оценочные факторы, как место, которое занимало каждое производственное предприятие и промобъединение внутри страны и на внешнем рынке, наличие налаженных хозяйственных связей и гарантированного госзаказа.

Руководствуясь «Временными методическими указаниями по оценке стоимости объектов приватизации», утверждёнными уже упоминавшимся Указом Президента России № 66 от 29 января 1992 года, комиссии по приватизации определяли начальную цену предприятий, величины уставных капиталов акционерных обществ, исходя только из оценок имущества предприятий, сделанных по остаточной стоимости (пункты 3.1. и 4.1. методических указаний).

Положение пункта 5.6. методических указаний для острастки угрожающе гласило: «Несоблюдение администрацией предприятия требований настоящих методических указаний является основанием для расторжения контракта, заключённого с соответствующими должностными лицами». Это в большей мере показушное положение было направлено на то, чтобы попытаться добиться всеобщего единообразия применения методики промышленной приватизации по-Чубайсу, что приобретало особое значение в условиях неоправданно сжатых сроков проведения приватизационных процессов, а также одновременной приватизации сотен разнокалиберных государственных промышленных предприятий и объединений (концернов).

Какое-либо сравнение процессов приватизации государственных промышленных предприятий и объединений Российской Федерации и Великобритании в конце XX века наверняка могло носить лишь рекомендательный характер в связи с отсутствием в России того времени сколько-нибудь развитой рыночной экономики и достаточного количества свободных финансовых средств у её граждан.