Дело о 140 миллиардах, или 7060 дней из жизни следователя

Степанков свое получил, бесславно закончив прокурорскую карьеру. Та же участь постигла Лисова, прекрасного профессионала и глубоко порядочного человека. Он сыграл в навязанную ему игру и поплатился. Очередным генеральным стал ученый Казанник. Отзывы о нем были самые хорошие, но должность генерального требует огромных профессиональных знаний, опыта аппаратной работы. Таковых у Казанника не оказалось.

– Как новое начальство? – спрашивал я в то время у бывших коллег.

– Принимает любую лапшу, которую ему вешают на уши подчиненные, – отвечали они.

Понимая свои слабые стороны, Казанник постарался окружить себя опытными прокурорами. Своим заместителем по следствию он назначил все того же Владимира Ивановича Кравцева. Оба они довольно скоро попали в неловкое положение, связанное с расстрелом Белого дома и событиями вокруг него. Прокуратуру снова понуждали к принятию, мягко говоря, не совсем правового решения. Совестью прокуроры не поступились, и оба поплатились занимаемыми должностями.

Легендарный кабинет на Пушкинской, 15а, который долгие годы занимал генеральный прокурор СССР, перешел к в прошлом рядовому работнику центрального аппарата Прокуратуры СССР Алексею Ильюшенко. Свою деятельность он начал с шикарного, за валюту, ремонта прокурорских апартаментов с размещением рядом со своим кабинетом сауны. Заместителем по следствию Ильюшенко назначил в прошлом прокурора Целиноградской области, а до этого заместителя прокурора Узбекской ССР Олега Гайданова. Знал бы он, кому оказал столь высокое доверие! С согласия и при непосредственном участии Гайданова было реализовано дело в отношении небезызвестного Янчева – главы фирмы «Балкар-трейдинг». Как известно, расследование привело к самому Ильюшенко, и он оказался за решеткой.

Дальнейший выбор президента пал на Юрия Ильича Скуратова. Это мужественный человек, ибо он фактически получил полуразрушенное хозяйство и делает все возможное для его восстановления. Иногда мне искренне жаль его, когда все кому не лень апеллируют к прокуратуре и раздают ей бесчисленные и крайне щекотливые поручения. У любого в такой ситуации голова пойдет кругом.

Стыдливо умалчивая о том, что сегодня на следственных должностях работают молодые, малоопытные работники и даже студенты, все ждут, когда начнут раскрываться скандально известные дела о заказных убийствах и террористических актах. Хорошо, хоть Скуратов не бьет себя в грудь, убеждая народ, что вот теперь чаша терпения переполнилась по-настоящему.

Она переполняется после каждого преступления, потрясающего общественное сознание. Нас убеждают: вот-вот преступники будут схвачены. Неправда, их хватать по большому счету некому, как ни обидно это звучит для ныне работающих и во многом неплохих профессионалов. Тяжело больна правоохранительная система, и выводить ее из кризиса крайне трудно и болезненно. Мне доподлинно известно, что сегодня знают заказчиков и убийц Листьева, Кивелиди и некоторых других. Не только до суда – до арестов дело не доходит.

Тогда же, в 91-м, узнав о беловежском договоре, я решил расстаться с органами прокуратуры, где проработал только на следствии более двадцати лет. Распалась на части великая страна. На родину к родителям и родственникам я езжу и летаю через погранпосты и таможню, подвергаюсь унизительным процедурам досмотра и всем остальным прелестям по отношению к гражданину другого государства. Я – украинец, жена – русская. Кто моя дочь? Почему сегодня талантливейшие следователи по особо важным делам при генеральном прокуроре Толя Дубровин, Костя Майданюк, Саша Морозов, Леша Виноградов и многие другие, не достигшие 50-летнего возраста, работают адвокатами или в банковских структурах? Те, кто решал их профессиональную судьбу в интригах тайных и явных, забыли, что у всех должна быть одна святая обязанность – честно и бескорыстно служить Отечеству.

Следователю по особо важным делам при генеральном прокуроре СССР посвящается