Дело о 140 миллиардах, или 7060 дней из жизни следователя

Лукавит Николай Митрофанович. Никаких маневров не было. МАЗ был ничем не загружен, а в кузове у Пустовита находилось пять тонн картофеля. В той дорожной обстановке и при тех обстоятельствах он не мог обогнать Тарайковича, да и не пытался этого сделать. А вот «Волги» с сигнальными огнями действительно не видел, и мы установили это тогда же при проведении следственного эксперимента.

За километр до столкновения первая «Волга», не снабженная проблесковыми маячками, появилась из-за пригорка и начала спуск. Тарайкович, увидев ее и проблесковые маячки второй «Волги», стал тормозить двигателем. Пустовит видел перед собой только задний высокий борт его МАЗа. Когда он на резком торможении стал уходить влево, его увидел водитель Машерова и также пытался притормозить, но тут же принял иное решение и увеличил скорость, надеясь проскочить. Не получилось…

Отсидел Пустовит пять лет и вышел по амнистии, приуроченной к 60-летию советской власти. Умышленные действия со своей стороны категорически отрицает и сегодня.

Масла в огонь подлила и дочь Машерова Наталья. «Летом, во время Олимпиады, – рассказывала она Эрику Шуру, – Брежнев предложил папе занять место председателя Совета министров Косыгина. Сам Косыгин был не против. Против была «украинская мафия» в политбюро и Гришин. Еще одним кандидатом на этот пост был Алиев. После Олимпиады отец мыслями уже был в Москве.

По иронии судьбы кремлевская охрана, которая ехала из Москвы в Минск, так сказать, принимать Машерова у белорусской «девятки», встретилась по дороге с его «чайкой», уже разбитой».

Позволю себе не согласиться с дочерью уважаемого человека. Алиев никогда не претендовал на пост главы кабинета министров, да и не могло тогда такое назначение состояться по принципам проводимой национальной политики. Вершиной его политической карьеры стала должность первого заместителя председателя Совета министров и члена политбюро.

Никакая кремлевская охрана не выезжала и не могла выезжать за Машеровым, ибо это противоречило существовавшим правилам. Машеров оставался первым секретарем ЦК, и, если бы было принято решение о его новом назначении, все изменилось бы в одночасье и его опекали бы по инструкциям и правилам, установленным для охраны и сопровождения первых лиц государства: генерального секретаря, председателя Президиума Верховного Совета и председателя Совета министров СССР. Но, как говорят, видимо, дыма без огня не бывает.

В 1980 году Брежнев был тяжело болен. В политбюро и аппарате ЦК это знали. Дряхлеющий генсек своим поведением дискредитировал государство, главой которого он был, и вопрос о его замене не мог не быть предметом обсуждения среди сложившихся политических группировок. Желание устранить Косыгина Брежнев не скрывал, и действительно против ухода на пенсию не был и сам Алексей Николаевич. Кто займет его место? Вот в чем вопрос. В определенной номенклатурной преемственности власти шансов у Машерова шагнуть с должности лидера белорусской партийной организации на первую роль в партии практически не было.

Уже после завершения работы над главой о гибели Машерова я нашел неожиданное подтверждение своим выводам о роли, предназначавшейся Алиеву в политической жизни страны, в книге Анатолия Громыко «Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля». В преддверии прихода к власти Горбачева сын министра иностранных дел СССР заговорил с отцом о возможной кандидатуре на пост генерального секретаря ЦК КПСС.

«Громыко-отец. Мне запал в душу твой анекдот о «пятилетке пышных похорон». Образно сказано. Диву даешься, откуда идут такие меткие оценки.

Громыко-сын. Только не по решению политбюро. Остаются Гришин, Романов, Горбачев… Я говорил о настроении среди тех, кого я знаю. Мы не конституционная монархия. У нас генсек – и Бог, и царь, и герой. Ты же сам мне говорил, что у нас процветает вождизм. По генсеку судят о руководстве в целом.

Громыко-отец. Конечно, отчасти ты прав. У нас в политбюро только три человека сравнительно молодые – Романов, Горбачев и Алиев. Последний мне нравится, при нем Азербайджан, особенно сельское хозяйство, развивался просто здорово. Алиев прекрасный организатор, порядочный человек, но, к сожалению, он отпадает. Первый заместитель Председателя Совета министров – это, вероятно, его потолок.

Громыко-сын. Из-за национальности?

Громыко-отец. В таком вопросе да, из-за национальности… Нам хватит одного Сталина. Алиев тут ни при чем, но первым человеком в нашем государстве должен быть…

Громыко-сын. И здесь отец осекся и замолчал… думал о чем-то своем, и больше к вопросам, с которых началась беседа, в этот день не возвращались».

Безусловно, были политические группировки, заинтересованные в выдвижении Машерова, но были и не менее ярые противники. Все понимали: смерть Брежнева не за горами. Для воспрепятствования прихода на его место честного и порядочного человека все средства были хороши.