Дело о бананах. Выпуск 4

Ему снилось, что мальчишкой он бредет по маленькому аккуратному кладбищу в своем родном Эль-Реале. Полдень. Вокруг ни души. Тишина. От нагретых солнцем надгробий пышет жаром. Ему душно. Рубашка взмокла. Но он идет от могилы к могиле, что-то ищет. Ага, вот здесь похоронен его дед Амилькар Прьето. Рядом — бабушка. Чуть подальше — отец. Боже, упокой их души! Но откуда этот резкий запах свежих цветов и плесневелой сырости? Он оглядывается и видит свежую, только что выкопанную могилу. “Не подходи! Обойди стороной!” — уговаривает он себя, но его тянет, тянет почему-то к разверстой яме, усыпанной кроваво-красными цветами. Преодолевая смутный страх, он заглядывает в могилу. Там пусто: только на дне лужица зеркалом отражает глубокое синее безоблачное небо. Он с облегчением отходит от края и замечает мраморную плиту, утонувшую в цветах. Он падает на колени, разгребает лепестки, сдирает их с плиты, чтобы прочесть, что же на ней написано. Буквы проступают медленно. Имя — родное, близкое, он знает его и не верит, он кричит и плачет — неправда! неправда! — и снова видит на белом мраморе в красных, как кровь, пятнах цветов расплывчатую, смазанную надпись…

Давид Пере, посол Панамской республики в Коста-Рике, нервничал и с состраданием посматривал на сидевшую напротив него Клодин. Битых два часа он пытался дозвониться до министра иностранных дел Гонсало Фасио, и все напрасно: тот как уехал на совещание в президентский дворец, так больше и не объявлялся. Разыскать министра внутренних дел Эдгара Аррейо Кордеру тоже пока не удалось. В довершение всего выяснилось, что “потерпевшая” — пятнадцатилетняя Элена Гавидиа — приходится племянницей влиятельному депутату парламента от правой партии “Национальный союз”. Дядюшка успел уже выступить в интервью на телевидении с грозным заявлением, что, дескать, он “не потерпит”, и “не оставит”, и “добьется”, и “засадит гнусного насильника в каталажку”… А потом — час от часу не легче — вышла вечерняя “Пренса либре” с репортажем и фотографиями — как полагается! — о “нападении сексуального маньяка на бедняжку сеньориту Гавидиа”. Автор репортажа не пожалел красок, чтобы показать, “какое чудовище этот сеньор Прьето, вознамерившийся в кабине лифта (!) овладеть (!!) юной, прелестной школьницей (!!!)”. Пронырливому репортеру удалось раздобыть магнитофонную запись, “случайно сделанную одним из операторов гостиничными лифтами”, который пожелал остаться неизвестным, но “как честный и порядочный гражданин не мог утаить документ, изобличающий насильника”. Словом, дело принимало скверный оборот. На снимках — Элена в фас (крупно: растрепанные волосы, хорошо подретушированные царапины на шее, обнаженная грудь слегка замазана по велению цензуры) сквозь слезы улыбается. Подпись: “Я счастлива, что вырвалась из лап негодяя”. Элена — в профиль Подпись:“Он посягал на мою невинность”. Элена — в полный рост. Подпись: “Я отбивалась как могла: кулаками, ногами. Я вцепилась насильнику в волосы и выдрала бы их, если бы лифт не спустился вниз и не подоспели полицейские”. Были и две фотографии Иселя: мрачное, возбужденное лицо (“Вглядитесь в глаза маньяка!”) и он — в наручниках (“Насильнику не уйти от возмездия!”) — продирается сквозь строй любопытных. Тон репортажа в “Пренса либре” и материалы, появившиеся в передачах некоторых радио- и телестанций, не оставляли никаких сомнений в том, что раздуваемый вокруг Прьето скандал был задуман заранее и разыгран как по нотам. Было ясно также, что кое-кто из коста-риканских оппозиционеров постарается придать этой истории политический оттенок, а возможно, и бросить тень на отношения между двумя республиками. Но самое главное — посол это прекрасно понимал — в расчеты организаторов провокации входило задержать как можно дольше панамского контрразведчика в Сан-Хосе и тем самым помешать успешному завершению его миссии. Всё это так… Всё это так. Но чем и как помочь капитану Прьето выпутаться из более чем деликатной ситуации? Добиться, чтобы его выпустили под залог? Ход верный и надежный, но это полумера. И вряд ли сегодня успеть. Сейчас нужно немедленно с ним повидаться и, кроме того, сразу же позаботиться об адвокате. Посол нажал кнопку и, когда помощник его вошел в кабинет, попросил того дозвониться (“достаньте его хоть из-под земли”) до сеньора Освальдо Берналь де ля Роко, главы коллегии защитников в столичном округе, и направить адвоката в центральный полицейский участок Сан-Хосе. Сам он вместе с сеньоритой д'Амбруаз тоже отправился туда.