Дело о бархатных коготках

– Она не сказала ни мне, ни полиции, – улыбнулся Мейсон. – Я прибегнул к маленькому блефу, чтобы выжать из вас правду. Я знал, что вы должны были встретиться с Гаррисоном Бурком. Ясно было, что он встанет на голову, чтобы увидеться с вами. Это человек, который ищет опоры в других, когда у него случаются неприятности. Отсюда я сделал вывод, что он должен был позвонить горничной.

Она приняла оскорбленный вид:

– Хорошо же вы ведете себя со мной. Вы считаете, что это честно?

– И у вас еще хватает наглости говорить о честности? – улыбнулся Мейсон.

Она надула губы:

– Мне это вовсе не нравится.

– Ничего другого я и не ожидал. Еще многое вам не понравится, прежде чем дело закончится. Итак, Гаррисон Бурк пришел к вам?

– Да, – подтвердила она слабым голосом.

– И что дальше?

– Он настаивал на том, чтобы поговорить с Джорджем. Я говорила ему, что это самоубийство. Он обещал, что не упомянет обо мне ни одним словом. Он считал, что если поговорит с Джорджем и пообещает сделать для него все, когда станет сенатором, то Джордж прикажет Локку похоронить все дело.

– Ну, наконец-то до чего-то добираемся. Итак, он хотел встретиться с вашем мужем, а вы пытались его от этого отговорить?

– Да.

– А почему вы пытались его от этого отговорить? – поинтересовался Мейсон.

– Я боялась, – медленно сказала она, – что он расскажет обо мне.

– И рассказал?

– Не знаю, – ответила она и быстро поправилась: – То есть, конечно, нет! Он вообще не видел Джорджа. Я убедила Гарри в том, что он не должен с ним разговаривать. И Бурк ушел.

Мейсон захохотал:

– Немного поздно вы заметили мою ловушку, дорогая миссис Белтер. Так вы не знаете, что он сказал вашему мужу о вас?

– Говорю вам, что он с ним не виделся, – повторила она, надувшись.

– Да, вы говорите. Но фактом является то, что он виделся. Поднялся наверх и разговаривал с ним.

– Откуда вы можете это знать?

– Имею на этот счет свою собственную теорию. Мне нужны доказательства, но я уже сейчас могу представить, как все было на самом деле.

– Как? – спросила она.

– Вы ведь сами знаете, – иронично улыбнулся адвокат.

– Нет, я не знаю, клянусь вам! И… и как все произошло?

Не обращая внимания на ее вопрос, он продолжал все тем же спокойным голосом:

– Итак, Гаррисон Бурк пошел наверх поговорить с вашим мужем. Долго он там был?

– Не знаю. Самое большее четверть часа.

– Теперь лучше. И вы не видели его, когда он спустился вниз?

– Нет.

– Хм, значит, раздался выстрел, после чего Бурк сбежал по лестнице и вылетел из дома, ничего вам не сказав?

Она резко тряхнула головой:

– Нет! Бурк вышел до того, как мой муж был застрелен.

– За сколько времени до этого?

– Не знаю, может быть, за четверть часа, может быть, меньше.

– После чего куда-то исчез, – заметил Мейсон.

– Что вы сказали? – не поняла она.

– То, что вы слышали. Его нигде нельзя найти. Он не берет трубку телефона, его нет дома.

– Откуда вы это знаете?

– Я пытался ему дозвониться и наконец послал детективов.

– Зачем?

– Потому что я знаю, что он замешан в этом деле.

Она снова сделала большие глаза:

– Как это возможно? Никто, кроме нас, не знает, что он был у меня, а мы, конечно, не скажем, потому что это только ухудшило бы наше положение. Он вышел прежде, чем появился мужчина, который выстрелил.

Мейсон не отрывал от нее глаз.

– Но выстрел был сделан из револьвера Бурка, – медленно сказал он.

Она удивленно посмотрела на него:

– Почему это пришло вам в голову?

– Потому что на орудии убийства есть номер, который позволяет проследить его путь с фабрики до оптовика, от оптовика до магазина и из магазина до покупателя. Им был некий Пит Митчелл, проживающий на Шестьдесят девятой Западной улице, тринадцать – двадцать два, близкий знакомый Гаррисона Бурка. Полиция ищет Митчелла, а когда найдет его, то ему придется объяснить, что он сделал с револьвером. Это значит, что он скажет, что отдал револьвер Бурку.

– Как можно так точно узнать историю револьвера? – не поверила она.

– Очень просто, все подробно записывается, учет оружия строг, и нарушений в записях практически не бывает.

– Я сразу же знала, что нужно было что-то сделать с этим револьвером! – с ноткой истерики воскликнула она.

– Да, и вы собственноручно надели бы себе петлю на шею. Вы должны думать прежде всего о себе, миссис Белтер. Ваша роль в этом деле не слишком ясна. Конечно, вы пытаетесь защищать Бурка. А я хотел бы убедить вас в том, что если Бурк виновен, то вы должны сказать все. Если это возможно, мы попробуем его спасти. Но я не хочу довести дело до такого положения, когда вы будете защищать Бурка, а прокуратура будет готовить обвинительный акт против вас.

Она начала ходить по комнате, теребя в руках платок.

– Боже мой! – причитала она. – Боже мой! Боже мой!