Дело о бархатных коготках

Зазвонил телефон. Мейсон взял трубку. Портье сообщил, что только что посыльный доставил для него письмо. Мейсон велел принести его наверх. Он ждал у дверей и открыл их, как только раздался стук. Дал чаевые слуге и взял конверт. Это был отчет детектива, который следил прошлым вечером за Фрэнком Локком.

– Что это? – спросила Ева Белтер.

Мейсон не счел нужным отвечать, подошел к окну и, открыв конверт, стал читать. Отчет был сложным. Локк зашел в нелегальный кабачок, где провел приблизительно полчаса, зашел к парикмахеру, побрился и принял массаж, после чего отправился в номер девятьсот сорок шесть отеля «Уалрайт». Через пять или десять минут он вышел на ужин с проживающей в этом номере Эстер Линтен. Они ели и танцевали приблизительно до одиннадцати, после чего вернулись в отель. Заказали имбирное пиво и лед, и Локк оставался в номере до половины второго. Затем вернулся домой.

Мейсон спрятал отчет в карман и начал барабанить пальцами по подоконнику.

– Вы действуете мне на нервы, – отозвалась Ева Белтер. – Вы можете мне сказать, что все это значит?

– Я сказал вам.

– Что это за бумаги?

– Профессиональные дела.

– Какие дела?

Он рассмеялся:

– Неужели потому, что я веду ваше дело, я должен исповедоваться перед вами о делах всех своих остальных клиентов?

– Вы ужасны, – капризно заявила она.

Он пожал плечами, не переставая барабанить пальцами по подоконнику. Раздался стук в дверь.

– Пожалуйста, – крикнул Мейсон.

В открытой двери появилась Делла Стрит. Она замерла, увидев на постели Еву Белтер.

– Хорошо, что вы пришли, Делла, – приветствовал ее Мейсон. – Я хочу на всякий случай приготовить целый комплект бумаг. У нас должны быть готовы прошения о назначении управляющего наследством, протест против утверждения завещания, прошение о назначении миссис Евы Белтер чрезвычайным распорядителем со всеми полномочиями. Затем будут необходимы подтвержденные выписки решений о назначении чрезвычайного распорядителя для вручения заинтересованным сторонам.

– Вы хотите сразу же продиктовать их? – холодно спросила Делла.

– Да. Но я хотел бы также поесть.

Он подошел к телефону и заказал завтрак в номер. Делла Стрит смотрела на Еву Белтер.

– Извините, мне понадобиться столик, – сказала Делла.

Ева Белтер подняла брови, после чего сняла со столика стакан жестом дамы, которая прижимает к себе юбку, чтобы ненароком не прикоснуться к встреченному на улице нищему. Мейсон поднял бутылку имбирного пива, а также ведерко со льдом и вытер столик влажной тряпкой, в которую было завернуто ведерко. Он поставил столик на середину комнаты и придвинул к нему кресло. Делла приготовила блокнот и взяла карандаш.

Минут двадцать Мейсон быстро диктовал, затем принесли завтрак. Все трое ели с аппетитом, почти в полном молчании. Ева Белтер вела себя как госпожа, которая унизилась до принятия пищи за одним столом с прислугой.

После завтрака Мейсон велел убрать посуду и вернулся к диктовке. В половине десятого все было сделано.

– Возвращайтесь в бюро и перепечатайте бумаги как положено, – сказал Мейсон Делле. – Только смотрите, чтобы никто не видел, что вы делаете. Лучше всего закройтесь на ключ. Для прошений можете воспользоваться отпечатанными бланками.

– Хорошо. Я должна сказать вам пару слов наедине.

Ева Белтер презрительно фыркнула.

– Не обращайте внимания, Делла, – сказал Мейсон. – Миссис Белтер уже уходит!

– О нет! – запротестовала Ева Белтер.

– Да, вы уйдете, – твердо сказал адвокат. – И притом сейчас же. Вы мне были нужны для получения от вас данных по этим бумагам. Теперь вы пойдете и отнесете завещание, а после полудня явитесь в мой офис подписать прошения. Только держите язык за зубами. Репортеры захотят взять у вас интервью, они поймают вас рано или поздно. Вы воспользуетесь всеми своими прелестями и будете потрясены и сломлены перед фотографами страшным ударом, который свалился на вас. Вы не будете в состоянии дать какое-либо связное интервью, они должны поверить, что вы находитесь в безутешном горе. Как только какой-нибудь фоторепортер направит в вашу сторону аппарат, показывайте колени и начинайте лить слезы. Понимаете?

– Вы вульгарны, – сказала Ева Белтер ледяным тоном.

– Может быть, – не стал спорить Мейсон. – Зато я хорошо знаю свое дело. И бросьте свои ужимки, вы же убедились, что на меня они не действуют.

Она с достоинством надела плащ и шляпу.

– Каждый раз, когда я начинаю чувствовать к вам симпатию, – сказала она, направляясь к двери, – вам обязательно нужно что-нибудь сказать так, чтобы все испортить.

Мейсон без слов открыл ей дверь, низко поклонился на прощание и снова закрыл дверь. Со вздохом облегчения он повернулся к Делле Стрит.

– Что случилось, Делла?

Она сунула руку за вырез платья и достала конверт.

– Это принес посыльный.

– Что это?

– Деньги.

Он открыл конверт. В нем были стодолларовые дорожные чеки, две книжечки по тысяче долларов каждая. На всех чеках была подпись Гаррисона Бурка. Оставалось только вписать имя получателя. К чекам была приложена записка, поспешно написанная карандашом и подписанная инициалами Г.Б. Мейсон развернул записку и прочитал: