Дело о Чертовом зеркале

– Точно так, мастырка. Туз трефовый…

– Да вижу, – отмахнулся Родин. – Стало быть, точно из иванов наш Стрыльников, не врут люди. Ага, вон и на ноге еще морда кошачья. Разбой, стало быть. Так, кровь запеклась на костяшке. Это он официанту по физиономии заехал в ресторане?

– Точно, – ответил Торопков, – официант, Федосей Крышкин, спиртным не злоупотребляет, характеризуется положительно, из ресторана никуда не отлучался. Однако нами уже задержан на всякий случай, допросим попозже.

– Давайте-ка перевернем его. – Родин подхватил мертвеца за локоть, но не вышло, и переворачивать огромную тушу пришлось втроем, Торопков помогать отказался. – Ну, надо осмотреть рану. Кстати, орудие нашли?

– Вот она, красавица, прямо над височком, – добавил прозектор, тоже наклоняясь над ужасной раной с запекшейся кровью.

– Так точно, нашли, – скоро ответил судебный медик. – Это Стрыльникова ударили булыжником. Мы исследовали камень, на нем тоже следы крови и волосы потерпевшего. Изволите каменюку посмотреть? Она у меня в кабинете.

Родин отрицательно покачал головой.

– Сперва тело. Да, а не обнаружили место, откуда камень был извлечен? С собой его злоумышленник принес или на месте преступления раздобыл?

– Точно так, обнаружили, – удивленно ответил судебный медик. – В сажени от тела была обнаружена ямка, где до этого лежал камень.

– А это что? – снова заинтересовался Родин, указывая на крошечные точки на шее гиганта.

– Клоп-с укусил, ваше высокоблагородие, – ответил прозектор, зевая. – И два синяка еще ниже, это он, сердечный, о два кирпича ударился.

– Могу я видеть результаты вскрытия? Эта его гримаса – результат повреждения головного мозга? Вы делали трепанацию?

– Точно так, – замямлил судебный медик, глядя в свою папочку, – вскрытие показало, что удар по голове не затронул мозг.

– Как это?! – вскричал Родин. – А это что же? – он ткнул пальцем на рану.

– Да треснули его по башке, – ответил прозектор, – только кожу содрали. У такого буйвола череп как чугунок. Еще чудно, что камень не раскололся. А на кости даже трещины нет.

– Какова же причина смерти?

– Мы обнаружили у покойного разрыв сердечной мышцы, – добавил судебный медик. – Возможно, это произошло из-за выпитого алкоголя, возможно, из-за неожиданного сильного удара, а возможно, из-за того и другого. Иного объяснения мы дать сему не можем.

– Давайте готовиться к повторному вскрытию, – улыбнулся Родин. – Эта задачка становится все более интересной. Сильный удар в область сердца, который не оставляет внешних следов, но рвет сердце, как грелку? Хорош приказчик!

* * *

Торопков, увидев хоть одну мало-мальски понятную версию, бросился ее раскручивать с энергией молодой ищейки. Родин вернулся из анатомички с результатами повторного вскрытия, а старший полицейский надзиратель уже допросил тринадцать приказчиков (причем двоих, что ему не понравились, приказал задержать на пару дней) и всех посетителей ресторана (с этими, правда, помогали другие сыщики). Изначально им был составлен реестр всех находившихся в заведении вместе со Стрыльниковым, таковых набралось сто восемнадцать человек, с которыми пообщались на другой день после обнаружения тела Стрыльникова. Но на беду, допросы ничего не принесли.

Итак, Стрыльников сидел в своем «печальном» месте. У него было два пожизненно зарезервированных столика – «веселое» и «печальное», названные так в зависимости от расположения духа дорогого гостя. «Веселое» – прямо перед сценой, «печальное» – в уединении за колонной и портьерой, почти никому не видимое. Обслуживали его два официанта, которые тоже мало что толкового показали – пришел угрюмый, пил много, но не более обычного, ничего не говорил. Часам к восьми в зал вошел приказчик с перевязанной рожей. Прошел мимо Стрыльникова, что-то ему сказал, на что фабрикант не отреагировал, потом вышел, потом опять вошел, снова направился к столу, положил небольшую записку, после чего удалился. Богатей встал, оставил щедро чаевых и быстро вышел из парадного входа, следуя за приказчиком. Швейцар показал, что Стрыльников завернул из ворот направо, и через десять минут уже раздался вопль углежога, обнаружившего тело. Могло ли быть, что сотрудники ресторана что-то скрывают? Вполне. Однако ни увещевания, ни крепкие оплеухи ситуацию не изменили: ничего не знаем, ничего не видали.

Главный специалист по работе с секретными сотрудниками и добровольными помощниками полиции тоже ничем не помог.

Наконец приехавший после тщательного вскрытия и полного химического анализа биологических материалов Родин прямо с порога заявил:

– В самом деле разрыв сердечной мышцы. Такое может быть только после сильнейшего удара.

– Приказчик-силач?

– Если честно, не встречал я таких силачей среди приказчиков. Да и напрасно вы так много им внимания уделяете. Костюм-то любой мог нацепить. Да и зачем приказчику карта и статуэтка?

– Статуэтка? Карта? Ох, Георгий Иванович, не путайте меня с этими игрушками. Что же нам делать? – растерянно спросил Торопков. – Вроде только-только ниточка нашлась, ежели до этого опрос деловых ничего не дал.