Дело о Чертовом зеркале

– Да, именно это я и подозреваю. Судите сами. Убийство Стрыльникова создает для нас массу непредвиденных трудностей. Надо сказать, что те, кто совершил это преступление, прекрасно осведомлены о чудовищной неповоротливости российской бюрократии. Пока будут рядить наследные права, переводить капиталы, распродавать заводы – мы потеряем время, которое могли бы потратить на разработку и производство опытных образцов оружия. Разумеется, мы все равно создадим собственное орудие, но теперь на это уйдет гораздо больше времени.

– А почему не передать чертежи и подряд кому-нибудь другому, скажем, тем же Демидовым или на «Руссобалт»? – спросил Родин.

– Такой вариант, разумеется, и предусматривался. Но все записи, все до единой, загадочным образом исчезли. – Кенигсен вздохнул и, поймав недоуменный взгляд Родина, проговорил сдавленным голосом: – Да, черт побери, они пропали. Похищены. Наши люди были у Стрыльникова наутро после убийства как раз с тем, чтобы забрать чертежи из его сейфа. Но их там не оказалось.

– Ах да, – закивал Родин, припоминая неприметных господ в штатском, которым полицейские чины отдавали честь. – А что же, в военном министерстве не осталось копий этих чертежей?

– В том-то и дело, что нет никаких копий. Во-первых, Стрыльников чертежи с собой в Петербург не привез, сказал, что в его сейфе их хранить надежнее, чем в министерском. Во-вторых, из соображений секретности не стали ничего копировать. Да и времени ведь не было совсем. Никанор рассказал об этом его высокопревосходительству, как я уже упоминал, за карточным столом и тем же вечером получил санкцию на производство опытной партии.

– Да, картина получается интересная, – задумчиво протянул Родин. – Услуга за услугу, Эрнест Янович. Скажу вам вот еще что. Незадолго до гибели Стрыльников стал обладателем некоего артефакта – карты, которая будто бы указывает местонахождение огромного клада и того самого древнего оружия – «Зеркала шайтана». По легенде, это смесь греческого огня и лучевых трубок. В общем, попахивает беллетристикой, но я отнесся к этому серьезно, потому что карта была у него похищена ровно в тот самый момент, когда он упал замертво во дворе ресторана «Монмартр». Это пока никак не вяжется с вашей теорией о диверсии и заговоре разведок, но, согласитесь, совпадение интригующее.

Распрощавшись с Кенигсеном, уже под утро Георгий Иванович вернулся в свое купе. Сел за столик и в течение получаса что-то писал. Потом скомкал листок, выбросил его в урну, как был, в одежде, лег на кушетку и сразу же уснул.

* * *

На другой день Смородинов примчался к купе сыщиков ни свет ни заря и разбудил их громким стуком. Пока Торопков с Родиным совершали утренний туалет, профессор ждал, возбужденно расхаживая по коридору. Наконец компаньоны приступили к чаю, и Смородинов положил на стол карту, схематично нарисованную остро отточенным карандашом на листе писчей бумаги.

– К моему удивлению, – начал Денис Трофимович, – вчера заснуть мне так и не удалось. Видимо, воспоминания начисто прогнали сон. Тогда я решил потратить с умом это время и набросал эту схему, чтобы вам стало понятно, что мы будем делать.

Торопков и Родин склонились над планом.

– Мы проделаем наш маршрут так же, как двадцать пять лет назад с Афанасием Гусевым. Приедем в Судак, а там у местной хохляцкой семьи рыбаков, Нестеренков, возьмем лодку. Двадцать пять лет назад брали у деда Остапа… не знаю, дожил ли он до этих дней… Ну ладно. Берем лодку и подплываем к скалам вот с этой стороны, как это делал Ахмет-бей после своих набегов.

– А почему не дойти пешим ходом? Вот тут по дороге через Кара-Даг? – спросил Торопков, тыкая пальцем в стрелочку среди нарисованных скал.

Смородинов в ответ расхохотался:

– Ну неужели вы считаете, что Ахмет-бей был такой, простите, дурак? И его предки тоже? Конечно нет, сокровищница не просто была скрыта в толще скал, она была спрятана в самом недоступном месте самой недоступной скалы! Что это за скала, мы с Гусевым отгадали – Чертово Зеркало, или Шайтан-Кюзгусси. И самое ее неприступное место – это как раз со стороны моря. Там есть небольшой пятачок, подошва скалы, вот тут, где мы устроим привал. Везде вокруг – отвесные горы. Скала там расположена под отрицательным углом и вся покрыта острыми выступами и глубокими расщелинами. А старая дорога со стороны Кара-Дага сейчас завалена валунами, да и более того, она упирается в пологую скалу. Правда, с этой стороны могут быть фальшивые ходы, ловушки и ответвления, чтобы запутать и погубить слишком любопытных охотников за сокровищами. Нет, господа, вход находится где-то здесь, – Смородинов указал на крест, нарисованный на правом склоне скалы. – Но нам с Афанасием найти его не удалось. Теперь, когда у Ивана есть карта, он найдет лаз, и там мы с ним и встретимся!

– Я, пожалуй, пойду в свое купе, – неожиданно спокойно прервал возбужденного профессора Родин, – нужно еще о многом подумать. – И, пожав всем руки, он вышел из купе Торопкова. Вслед за ним последовал и немного обиженный Смородинов.