Дело о Чертовом зеркале

– Только для коллекционеров, – ответил Смородинов, яростно почесывая лысину. – Это очень грубая копия известного римского скульптора Ования. Позолота, которой покрыта статуэтка, уже вся облупилась. Мы с Ваней Гусевым нашли ее на раскопках под Судаком и, конечно, соотнесли с текстом из легенд про Ахмет‑бея. «Лишь витязь из золота поможет найти ключ к сокровищам шайтана…» Но это только версия, версия! Не знаю, насколько правдива эта байка о том, что в шестнадцатом веке казаки взяли с боем фигурку у турок. Но даже если и так, что толку?

– Зачем же ее выкрали? – спросил Родин.

– Не могу знать! Вот известный охотник за сокровищами Григорий Вощинский, насколько мне известно, ворует произведения искусства, либо какие-то архиценные артефакты, как, например, шпаги принца Филиппа, или древние памятники вроде знаменитого щита хеттского воина, либо… В общем, не могу понять, чем вору так приглянулась эта фигурка. Она нам, мне очень дорога, да. Я и в самом деле считаю, что она может стать частью разгадки тайны сокровищ Ахмет‑бея. Карта Черных скал зашифрована, сам «Золотой витязь» вообще ничего не значит… Должно быть что-то еще… Хотя все мы понимаем, что это лишь версия… Но чем она приглянулась негодяю… к чему он столкнул лорда… разве лишь для того, чтобы нас унизить…

– Что ж, очень жаль, очень жаль. Ключ к логике преступника нам пока подобрать не удалось, – заключил Торопков, – однако, возможно, что мы еще не подумали во всех возможных направлениях. Нам противостоит преступник дерзкий, талантливый, нестандартно мыслящий. Подумайте, господа, быть может, ежели вы попробуете рассуждать менее академически, отгадка сама к вам придет. Меня вы всегда можете найти в губернском управлении – буду рад послушать ваши соображения.

* * *

– Ваше высокоблагородие! – гаркнула из двери голова урядника, так и не показав остальных частей тела. – Тут доставили управляющего стрыльниковского, господина Франца Иосифовича Турнезена, как вы изволили распорядиться. Прикажете пустить?

– Пускай, – махнул рукой Торопков и оправил китель. – Видали, Георгий Иванович, немец у Стрыльникова в управляющих-то ходил… Знал Никанор, кого управляющим ставить.

Вошел Турнезен, учтиво поклонился и сел на предложенный стул.

– Здравствуйте, уважаемый Франц Иосифович, – деловито начал сыщик. – Разумеется, вы понимаете, почему мы вас вызвали в столь поздний час…

Немец слегка кивнул со вздохом, а Торопков между тем продолжал:

– Вы не возражаете, если наша беседа будет стенографироваться? – спросил он и позвонил в колокольчик.

– Закон есть закон, – ответил Турнезен.

Когда секретарь сел за стол и склонился с пером над протоколом, сыщик начал беседу максимально мягко, без традиционных «фамилия – звание – вероисповедание». Очень скоро прямой, как шпицрутен, немец немного оттаял.

– Убийство вашего хозяина, не буду от вас скрывать, – дело весьма запутанное. Ведь он, что там греха таить, был далеко не святым и многим мешал…

Немец снова вздохнул и покачал головой, и тут Торопков в своей обычной манере без всякого перехода задал прямой ворос:

– Вот лично вы кого-нибудь подозреваете?

Турнезен побледнел и даже вскинул вверх руки, будто отгоняя от себя пытливый взгляд сыщика, а затем ответил с легким немецким акцентом, особенно явным на звуке «р»:

– Ну что вы, господин Торопков… Как я могу кого-то подозревать… Господин Стрыльников хорошо умеет… entschuldigung[3], умел вести торговые дела. Такие, где нужен риск либо напористость. И вы совершенно правильно сказали, что недругов у него в связи с этим было немало. Однако, насколько я могу судить, Никанор Андреевич был весьма и весьма могущественным человеком и за свою безопасность совсем не боялся… Кроме того, в последнее время у него появись влиятельные покровители. Он получил заказ от военного министерства на строительство крупнейшего военного завода в империи – завода по производству каких-то машин. Помимо денег у него появились еще и высочайшие связи, насколько мне известно, о безопасности его гешефта заботились особые люди. И все у него шло в гору, он только ходил и руки потирал. Говорил: «Скоро у меня вся империя вот тут будет». Да и дом его, и контора… Вы, наверное, знаете…

– Да уж, неприступные крепости, – подхватил Торопков. – А что же, принимал кого-нибудь у себя в имении господин Стрыльников?

– Нет, обычно всех визитеров он принимал в конторе, а отдыхать предпочитал в… – Турнезен запнулся и покраснел. – В ресторациях и увеселительных заведениях… Так что кроме его самого, меня, прислуги и сеньора Биацци в имении никто не бывал.

– Биацци? Это что же, повар ваш?

– Нет, поваром у нас уже четыре года служит мэтр Дижак. А сеньор Лоренцо Биацци прибыл из Флоренции. Это один из самых известных и талантливых архитекторов Европы. Господин Стрыльников пригласил его заняться устройством парка и внутренней отделкой парадной залы поместья.