Дело о давно забытой пощечине

— Что ж, я понимаю вас, мистер Мейсон. Я много о вас читал и знаю вашу репутацию. Я буду теперь с особым вниманием следить за процессом. Я желаю вам удачи. К тому же, обоих Краудеров я знаю много лет и мне симпатичен Дункан… то есть, сын мистера Краудера-старшего. Подождите здесь минуточку, я предупрежу о вашем визите больного.

Мейсон согласно кивнул. Через минуту доктор приглашающе открыл дверь:

— Прошу вас.

Мейсон зашел в больничную палату и плотно прикрыл за собой дверь.

— Здравствуй, Дункан, — обратился он к своему старому другу, которого не видел много лет.

— Мейсон? — старик едва повернул голову в сторону гостя. — Как я рад тебя видеть, Перри! У нас такое горе…

По морщинистой щеке покатилась одинокая слеза. Больной закрыл глаза, не в силах продолжать.

С правой стороны от него громоздились медицинские аппараты и приборы, но ничего, кроме капельницы, по прозрачной трубке которой текла прозрачная же жидкость, к больному подсоединено не было. С левой стороны, у окна, через которое пробивались веселые солнечные лучи, на тумбочке, в стеклянной вазочке, стоял букет простых цветов. Рядом, в декоративной пластмассовой тарелке, горкой было насыпано хрустящее печенье. Мейсон вспомнил, что со вчерашнего вечера ничего не ел.

— Да, Перри, мне совсем уж немного осталось… — сказал Краудер-старший. — Я рад увидеть тебя перед смертью…

— Ты рано себя хоронишь, Дункан, — ответил Мейсон. — Не ты ли учил меня, что всегда надо бороться до последнего…

— Я исчерпал свой резерв, стою на рубеже. Одной ногой, считай, в могиле. А тут еще такое случилось с Дунканом. Ты в курсе?

Мейсон кивнул.

— Я пытался сам разобраться, но он не пожелал со мной говорить. Со мной, Перри, с отцом! Но он не убивал, я хорошо знаю своего мальчика… Но есть что-то, что заставляет его молчать. Я бы разобрался во всем, но… силы не те, Перри, увы. Мне надо было самому вспомнить о тебе и позвать на помощь, но видно от старости мозги размягчились. Спасибо, что приехал навестить меня перед смертью. Ты из газет узнал о происшедшем, Перри?

— Дункан, — стараясь не волновать больного, проникновенным тоном сказал Мейсон, — я ничего не знал. Я был на конгрессе адвокатов в Вашингтоне и сегодня утром готовился произнести речь. Ночью я получил телеграмму, подписанную твоим именем, бросил все дела и все утро провел в зале суда, защищая твоего сына…

— Перри, ты…

— Неужели ты думаешь, что я мог бы поступить иначе? — улыбнулся Мейсон. — После того, что ты когда-то сделал для меня? Ведь именно ты открыл мне дорогу в адвокатуру, когда я мальчишкой закончил юридический факультет и ничего не знал о жизни. Дункан, я сделаю для тебя все, не говоря о том, что мне симпатичен твой сын и я так же убежден, что он не способен на убийство кого бы то ни было. Но у меня нет информации, я сидел на утреннем заседании, как полный истукан.

— Перри, я не посылал тебе никаких телеграмм, — с трудом выговорил старик. — Я три дня был практически без сознания.

— Та-ак, — сказал Мейсон и достал из внутреннего кармана сложенный пополам бланк. — Здесь написано:

ДУНКАН КРАУДЕР-МЛАДШИЙ ПОПАЛ БЕДУ ТЧК СУД НАЧИНАЕТСЯ ЗАВТРА ДЕСЯТЬ ЧАСОВ ЭЛЬ-СЕНТРО ТЧК СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ ВАШЕ УЧАСТИЕ ТЧК ЗАЯВКА СЕКРЕТАРИАТ СУДА ВНЕСЕНА ТЧК РАЗМЕРЫ ГОНОРАРА ЗПТ АВАНС ДОГОВОР ПО ПРИБЫТИИ. АДВОКАТСКАЯ КОНТОРА «КРАУДЕР КРАУДЕР».

— Хм, — задумчиво произнес Мейсон, — здесь действительно не подписано твоим именем… Неужели это Болдуин Маршалл настолько уверен в своей победе, что решил вытащить меня, чтобы заодно и мне отомстить? Что, черт возьми, припрятано у него в рукаве, какие козырные тузы? А я попался, как… Нет, Дункан, я не жалею, что приехал сюда, злее буду, но Маршалл…

— Успокойся, Перри, — неожиданно улыбнулся старик, — я, кажется, догадываюсь, кто послал тебе телеграмму.

— И кто же?

Больной с трудом повернул голову и многозначительно посмотрел на букет цветов и печенье на тумбочке у окна.

— Тот же человек, кто приходит ко мне каждый день. Садись, Перри, я хочу обсудить с тобой это дело.

Мейсон взял стул, поставил его ближе к кровати и сел.

— Печенье хочешь? Угощайся, а то у меня совсем аппетит пропал, а она обидится, что я не ем.

— Да, спасибо. Признаться честно, я сегодня не ел ничего, — сказал Мейсон и взял печенину.

— Перри, надежда вновь просыпается во мне. Ты защищаешь моего сына и теперь все будет хорошо…

— Конечно, Дункан, я сделаю все, что смогу…

— Даже без твоих слов я знаю, что ты сделаешь не то что сможешь, а то, что окажется необходимым. Ты вывернешься наизнанку, но сделаешь. И я прошу, просто умоляю тебя об этом. Любой гонорар за…

— Дункан, мы достаточно давно знакомы, чтобы терять драгоценное время на финансовые вопросы. Так кто послал телеграмму, если не Маршалл?

— Барби, — улыбнулся больной. — Это наша секретарша…

— Да? Я видел ее сегодня. Она производит впечатление девушки, которая…