Дело о детях благородных семейств (СИ)

Жюльена де Комборна Марк нашёл в его комнате, которая выглядела в сравнении с покоями Ламмерта Анжу, как келья отшельника. Здесь была только узкая кровать, два сундука с одеждой, конторка с ящиками для бумаг, книжный шкаф и пара жёстких кресел с прямыми спинками. Было видно, что при всём своём недавнем богатстве, виконт не слишком баловал сына, видимо, не желая приучать его к роскоши, которая только вредит воспитанию настоящего воина.

В этот час юноша сидел в кресле и уныло смотрел в окно, за которым становилось всё темнее. На его коленях лежала раскрытая посередине старинная книга с пожелтевшими страницами, но он, похоже, забыл о ней, погружённый в свои невесёлые мысли.

— Вы позволите, господин де Комборн? — спросил Марк, входя.

— Куда ж мне деваться, — проворчал Жюльен, мрачно взглянув на него. — Присаживайтесь, ваша светлость. Желаете допросить меня по делу о беспорядках, которые мы учинили под окнами сиятельного графа Анжу, или будете наставлять меня на путь истинный?

Марк усмехнулся и, сев, поправил меч на перевязи.

— Хотел лишь задать вам несколько вопросов. Кстати, что вы читаете?

— Это, — юноша взглянул на книгу, словно впервые её увидел. — «Наставление рыцарству» короля Леонайда Мудрого.

— Ах, того самого, что прославился лишь написанием сего монументального труда, ибо сведений об иных его подвигах в истории не сохранилось? Но книга хорошая, правда, чересчур нудная.

Жюльен невольно усмехнулся.

— Вы её читали?

— Как всякий рыцарь, обученный грамоте. Надеюсь, вы не сердитесь на меня, господин де Комборн?

— С чего ж мне сердиться на вас, ваша светлость?

— В юности мы больше всего сердимся на тех, кого обидели.

— Ах, да, вы правы, — Жюльен вздохнул. — Мне не следовало говорить с вами в таком тоне, да ещё при стечении народа. Простите. Вы действовали не только в своём праве, но и исполняли свой долг. И, наверно, мне стоит поблагодарить вас за то, что приняв мой вызов, вы всё же не стали драться со мной. Если то, что говорят о вас, правда, то вы разрубили бы меня пополам первым же ударом меча.

— Я не стал бы этого делать, — возразил Марк. — Просто обезоружил бы вас и вернул отцу. Распространённое мнение о том, что я ем на обед маленьких детей, является несколько преувеличенным.

Жюльен рассмеялся.

— Точно говорят, что ваш язык острее вашего меча! Не сердитесь, на самом деле я отношусь к вам с уважением.

— Я и не думал сердиться. Случись мне оказаться в такой ситуации в вашем возрасте, я б тоже кинулся впереди своего отца, чтоб расчистить ему путь, но, увы, он не дал мне такой возможности.

— Я благодарен вам за понимание, — кивнул Жюльен. — Я очень привязан к своему отцу и стараюсь поддерживать его во всём, особенно сейчас, когда на нашу семью обрушилось столько бед. Наверно я слишком болезненно воспринимаю всё это, но мне обидно видеть, как те, кто недавно с гордостью называл себя его другом, теперь поливают его же грязью и обвиняют во всех грехах. Это несправедливо! Даже если он совершил ошибку, можно ли так очернять его, ведь он верой и правдой служил ещё королю Арману и его заслуги перед королевством никуда не делись! А теперь ещё эта история с Адель!

— Вот об этом я и хотел с вами поговорить, — кивнул Марк. — Я уже знаю, что ваша сестра пропала, но скажите мне, почему вы думаете, что в этом повинен Ламмерт Анжу?

— Конечно он! Кто ещё? — воскликнул юноша. — Он ненавидит нашу семью. Его отец когда-то докладывал о прегрешениях моего отца на королевском совете и требовал для него самого жестокого наказания, а после был неудовлетворён решением суда, поскольку полагал, что оно оказалось слишком мягким. Он говорил, что ещё выведет его на чистую воду и добьётся более жёсткого приговора. А Ламмерт лишь подхватил его злобные наветы и понёс их дальше. Он и его дружок Роланд Ренар-Амоди устроили нам настоящую травлю. Я уже не мог нигде появиться, чтоб эта парочка тут же не собрала толпу подпевал, которые осыпали меня насмешками и проклятиями. Так он поступал не только со мной, но и с Эженом Монтре. У меня хотя бы есть отец, который может поддержать меня, а он совсем один и раньше не бывал при дворе. Он совершенно растерялся от всего этого.

— Значит, Ламмерт и Роланд травили вас. А Адель?

— Он не давал ей прохода! Постоянно увивался вокруг, пытаясь произвести на неё впечатление. Он ведь так хорош собой и наряжен, как кукла! Он воспользовался её наивностью и пригласил пару раз на танец, а потом начал распускать слухи, будто она ответила ему взаимностью! Он наверняка либо заключил какое-нибудь глупое пари, что добьётся её, либо хотел ещё больше насолить мне и Эжену. Возможно, и то, и другое. Я не мог этого стерпеть и вызвал его на поединок.

— И кто в нём победил?

— Никто. Он дрался как чёрт, и хоть вся его сорочка была в кровавых пятнах, и на моём теле он оставил немало своих отметин. Нас просто растащили в стороны, иначе я убил бы его. Или он меня... Не знаю.

— Как же ему удалось выманить Адель ночью из дома? Не мог же он войти и утащить её силой?