Дело о дневнике загорающей

– Суду, конечно, известно, что это предварительное слушание обещает стать чем-то большим, нежели просто слушание дела, и суд принимает к сведению заявление господина окружного прокурора, сделанное в твердой уверенности, что того требует правосудие. Мы не сомневаемся, что это заявление будет подтверждено свидетельскими показаниями, и ждем доказательств. В случае, если этого не произойдет, суд приступит к дальнейшей работе. А сейчас, учитывая, что эти заявления делаются публично, я испытываю необходимость предоставить слово защите. Господин Мейсон, вы будете отвечать на заявление окружного прокурора?

Перри Мейсон поднялся со стула:

– Я всего лишь хочу добавить, ваша честь, что если уж господин окружной прокурор решил развивать эту свою версию, то пусть он представит свидетелей, но если его свидетели станут давать показания, подтверждающие такую версию, в то время, когда у меня будет возможность подвергнуть их перекрестному допросу, я смогу разбить ее.

Он снова сел.

– Я принимаю вызов! – проревел Гамильтон Бергер. – Пригласите свидетеля Марвина Кинни.

Марвин Кинни вошел в зал, был приведен к присяге, назвал суду свой возраст, место жительства, сказал, что работает судебным исполнителем, и приготовился отвечать на вопросы Гамильтона Бергера.

– В среду вечером, десятого числа текущего месяца, вы должны были вручить кое-какие документы некоему Джордану Л. Балларду. Это верно?

– Да, сэр. Я получил такие документы.

– В какое время вы их получили?

– Приблизительно в девять часов вечера. Между девятью и десятью.

– И какие вам в это время были даны указания?

– Простите, – заявил Мейсон, – но я не думаю, что в этом деле следует делать какие-либо заявления в отсутствие моей подзащитной. Особенно если они ее непосредственно касаются.

– Но это имеет отношение к элементу времени, – нетерпеливо перебил его Гамильтон Бергер. – Он должен сам для себя установить в уме время.

– В таком случае я проведу, если посчитаю нужным, перекрестный допрос. Если окружной прокурор собирается использовать дело против Арлен Дюваль в качестве предлога для того, чтобы предъявить мне обвинение в лжесвидетельстве, то мне бы хотелось, чтобы он строго придерживался порядка получения улик и свидетельских показаний. То, что сейчас происходит, недопустимо, и он это знает.

– Но я всего лишь хотел получить как можно более четкую картину событий, – извиняющимся тоном сказал Гамильтон Бергер, обращаясь к судье.

– То, что сделанные здесь заявления непосредственно касаются подзащитной, не совсем так, однако я поддерживаю возражение господина Мейсона, – резко ответил тот, – защита в данном случае абсолютно права. При сложившихся обстоятельствах должен строго соблюдаться установленный порядок получения улик и свидетельских показаний.

– К тому же, ваша честь, это безответственно – заявлять, будто я стремлюсь использовать дело против Арлен Дюваль с корыстной целью доказать факт лжесвидетельства Перри Мейсона. – Голос Гамильтона Бергера задрожал от негодования. – Это вымысел!

– Нет, не вымысел, – парировал Мейсон. – Вы упомянули, что ожидаете получения доказательств? Отлично. Так знайте же, что я тоже хочу кое-что доказать. То, в частности, что сказанное мною – реальный факт.

– Уж не называете ли вы реальным фактом ваше желание представить все дело как предлог, которого я ищу, чтобы привлечь вас за лжесвидетельство? Абсурд! Нонсенс!

– Именно это я и собираюсь доказать, господин прокурор. Иначе бы зачем вам нужно было лично встречаться с подзащитной и говорить ей, что вы сможете представить убийство как непредумышленное, если она подтвердит некоторые факты, используя которые вам будет легко обвинить меня в лжесвидетельстве?

– Единственное, чего я хотел добиться от нее, это правды, – огрызнулся Гамильтон Бергер.

– Неужели? Но зачем предлагать взятку? Зачем предлагать ей свести убийство к непредумышленному?

– Потому что… нет, вам не доказать. Я не делал ей такого предложения…

– Вы это категорически отрицаете? – спросил Мейсон.

Судья протестующе постучал молотком.

– Внимание! Я не останавливал начавшуюся здесь дискуссию между сторонами, так как, ввиду серьезности выдвигаемых против Перри Мейсона обвинений, я позволил ему ответить окружному прокурору и изложить свое видение дела. Это было сделано, и, я думаю, об этом пока достаточно. Впредь же я попрошу стороны воздерживаться от личных выпадов. – Судья Коуди посмотрел сначала на одного, затем на другого законника. – И я говорю это очень серьезно. Никаких личных выпадов, ясно? Стороны адресуют свои замечания суду, и мы проведем слушание в точном соответствии с порядком получения доказательств. Хочу напомнить вам, господин окружной прокурор, что одно возражение защиты я уже поддержал. Продолжайте опрос свидетеля, он ждет.

– Благодарю, ваша честь. – Гамильтон Бергер задал Марвину Кинни следующий вопрос: – Куда вы направились, получив документ для Джордана Л. Балларда?

– Я поехал на угол Десятой улицы и Флоссман-стрит. Баллард там держал заправочную, которая работает всю ночь. Я полагал, что смогу его там застать.

– Он был там?