Дело о дуэли на рассвете (Агентство 'Золотая пуля' - Сборник новелл)

- Это наш местный, екатеринбургский Юдашкин,- сказал Танненбаум.Талант, талант! Гений. Его работами Запад восхищен. Какие письма он получает от ведущих кутюрье мира! Какие приглашения! Но - патриот! Патри-о-от. Никуда не едет, работает для своих!.. Пойдемте?

- Куда?- спросил я.

- Как же... к подозреваемой Татьяне.

Найдем платье - решится вопрос. Отпадут ненужные сомнения.

- А если не найдем?

- Найдем! ~ горячо сказала Света.- Обязательно найдем. Ей деть-то платье некуда: дверь Валя караулит. Если только в окно выбросить, но ведь все равно платье далеко не улетит... верно?

Я пожал плечами, подумал: "Опять шкаф",- и мы пошли наверх.

Напротив двери восьмого номера стояла Валя - караулила. Вид у нее был решительный, чувствовалось, что она готова задержать воровку драгоценного, уникального платья любой ценой. Я был настроен скептически. "Скорее всего,думал я,- показалось платьишко-то Свете в условиях всеобщей подозрительности..."

Танненбаум постучал в дверь с латунной цифрой восемь, и дверь сразу распахнулась.

Я стоял последним, участвовать в этом фарсе мне не хотелось... Дверь распахнулась, и в проеме показалась Татьяна - миловидная блондинка лет тридцати. На лице у нее была улыбка, которая, впрочем, сразу же и пропала. Еще бы! Лица Танненбаума и двух журналисток из седьмого номера не предвещали ничего хорошего.

- Татьяна,- строго, как комиссар продотряда кулаку, сказал Женя.- Нужно объясниться.

- Объясниться?

- Да. Скажите, Татьяна... э-э... Марковна, есть ли в вашем номере не принадлежащие вам предметы?- строго спросил Танненбаум.

- Не принадлежащие мне? Полно! Перечислить?

- Да уж, будьте так любезны.

Татьяна Марковна ухмыльнулась. Толковая, видно, тетка и сразу просекла, что к чему. И теперь издевалась.

- Буду так любезна, Евгений Кириллович. В этой комнате мне не принадлежит диван, кровать, телевизор, стол и стулья, ваза... с цветами вместе, шторы, люстра, торшер, шкаф...

- Стоп!- сказал Танненбаум зло.- Давайте-ка на шкафу и остановимся.

- Ага,- ответила Татьяна, глядя с прищуром,- на шкафу? Мы с вами? Или все вместе?

- Вопрос серьезный, Татьяна Марковна. Дело, собственно, в том, что есть основания... есть, видите ли, серьезные основания...

- Ну что же вы, господин Танненбаум? Наберитесь решимости. Вы же мужчина... Про что вы хотите спросить? Про бинокль? Про парик?

Танненбаум кашлянул в кулак. Я подумал, что он испытывает неловкость, вспоминая, как мы воровались к нему накануне вечером.

- Про платье, милочка,- сказала, выдвигаясь вперед, Светлана.- Про мое платье, которое ты прячешь в этом самом шкафу.

Пришла очередь удивляться Татьяне Марковне.

- Про платье?- спросила она удивленно.

- Про платье. Когда я зашла за утюжком, ты как раз поспешно прятала его в шкаф.

- Я действительно вешала платье в шкаф. Поспешно? Не думаю, чтобы я куда-то спешила... Зачем мне спешить, если я убираю в шкаф свое платье?

- Твое платье? Твое?!

- Мое, милочка, мое... не твое же.

- Может, посмотрим в конце концов на это самое платье?- вмешался я.- И все станет ясно.

- Действительно,- сказал Танненбаум.

Татьяна Марковна кивнула, распахнула створку и извлекла платье на плечиках.

Я в моде ни фига не разбираюсь, для меня что Парфенова, что Юдашкин... но платье производило впечатление. Я даже подумал, что Анька была бы в нем изумительно хороша. Впрочем, она в любом платье хороша. Да и без платья, наверное, тоже.

- Оно!- закричала Светлана.- Оно!

Мой эксклюзив от Козлевича.

И так искренне она это прокричала, что я понял: это так и есть! Платье нашлось. Значит, нашелся и парик, и бинокль... Странно, никогда бы не подумал, что эта улыбчивая и обаятельная Татьяна Марковна способна на воровство. Тем более - у своих коллег. Впрочем - какая разница: у своих или нет? Кража все равно останется кражей.

- И ты можешь доказать, что это твой эксклюзив?- спокойно спросила воровка. Ее спокойствие ошеломляло.

- Еще бы!- победно ответила Светлана.- Минутку.

Она вышла из номера. Мы - оставшиеся - испытывали неловкость... Через минуту вернулась Светлана, в руке она несла лист бумаги. На вид очень солидный, свернутый в трубку.

- Вот! Извольте! Прочитайте, пожалуйста, вслух, Евгений Кириллыч.

Танненбаум взял лист в руки, развернул, прочитал вслух:

- Ателье авторской модели Эмилия Козлевича... настоящим подтверждаю, что платье "Каролина-изумруд" выполнено мною... по собственным эскизам... в единственном экземпляре... для Светланы Петрученко... дата. Подпись. Печать.

- Вот тварь!- сказала Татьяна.

- Сама ты тварь!- быстро отозвалась Светлана.

- Не кипятись, девочка. Я не про тебя, а про Козлевича.

- Не смейте. Не смейте так про Эмилия Вольфовича. Он - художник,звенящим голосом сказала Светлана.- Он - гений!

- Тварь он, деточка, а не художник.

У меня ведь тоже есть такая же бумажка:

"в единственном экземпляре".

- И вы можете ее нам показать?- спросил Танненбаум.

- Сейчас не могу. Я ее дома оставила.

- Конечно,- сказала саркастически Светлана,- дома. На рояле, где бумажник Бендера.

- Дома,- спокойно подтвердила Татьяна.- Но даже без всяких бумажек с подписью и печатью легко убедиться, что это мое платье.