Дело о двойниках

Создание выжидательно смотрело на Ньюмора.

– Скажите, к чему это дурацкое покрытие на площади? – не сдержался Ньюмор.

– Простите, я не могу входить в обсуждение распоряжений городских властей, – холодно сказала блондинка.

Экран померк.

«Конечно, робот, – решил Ньюмор. – Надо пораньше позвонить завтра в Уэстерн и сказать, чтобы Арбена не задерживали.

Ньюмор лишился привычного спокойствия, на поверку оказавшегося призрачным. Так, гладь озера выглядит стальной. Кажется, ничто в мире не может возмутить ее. Замедленно проплывают в глубине облака, и деревья у берега равнодушно вглядываются в свои отражения – спокойная поверхность незыблема. Но налетит ветер – и покоя нет! И целый мир, размещенный в водной глубине, вдруг растворяется в хаосе.

Вот так хаос ворвался и в его мир. Формулы бесконечно сложны, верно. Но это ведь не перечеркивает их истинности? Они справедливы, Ньюмор мог бы голову дать на отсечение. В чем же дело? Почему так непонятно ведет себя Альва?

Нет, он не мистик. Нет следствия без причины, как не бывает дыма без огня. В чем же он все-таки ошибся, если физические основы конструкции незыблемы?

Пораженный внезапной мыслью, Ньюмор остановился посреди лаборатории. Наверно, так. Наверно, нельзя механически разделить человека на добро и зло, на пороки и добродетели. Лишь вместе все без исключения качества человека образуют тот таинственный сплав, который называем мы человеческой личностью.

Ньюмор вспомнил почему-то случай из далекого детства, когда отец привез из очередного дальнего рейса новую игрушку. Это был мягкий и в то же время упругий шар, слабо светившийся голубым светом, словно нес на себе отблеск далекого мира, откуда его, привезли.

Почему-то Ньюмор вспомнил об этом именно сейчас, столько лет спустя. Вот он стоит в своей богатой лаборатории, оснащенной новейшей аппаратурой, о которой другие могут только мечтать, знаменитый физик, получивший от жизни все, чего добивался. Добившийся, но какой ценой? Да и полно, всего ли?

Кто подсчитает потери на пути? По большей части они невидимы для стороннего глаза, но несть им числа! Так метеорит, ворвавшийся в плотную атмосферу, заживо сгорает, прежде чем долетит до Земли. Но издали он кажется таким сияющим, таким преуспевающим!

Ньюмор потер лоб. К. чему он все-таки вспомнил последний подарок отца? И он понял.

В ту ночь он никак не мог уснуть: он обязан разгадать, как устроен необыкновенный шар.

Наконец решившись, Ньюмор взял скальпель и сделал надрез. Оболочка шара оказалась податливой, она резалась легко, почти без сопротивления.

Ньюмор осторожно развел в стороны, помогая пальцем, спутанные переплетенные нити. В центре слабо пульсировал другой шар, гораздо меньших размеров. «Сердце», – подумал мальчик. Он дотронулся до него… и голубой свет начал медленно меркнуть и погас.

Напрасно нажимал он на бугорок – шар был мертв, и убил его он, Ньюмор, убил своими руками.

Только теперь, много лет спустя, он, кажется, понял, в чем дело. В ту далекую ночь, вооружившись скальпелем, он разрушил единство, которое воплощал в себе голубой шар. Так вот по какой ассоциации он вспомнил сейчас все это – разве теперь он не пытался нарушить то единство, которое представляет собой всякий человек, и в частности инженер «Уэстерн-компани» Арбен?

Ведь любая вещь, куда ни взгляни, – это некое единство, которое нельзя безнаказанно нарушать. Начиная от атома… Раздели его на электроны и протоны – и атом исчезнет. Он будет разрушен самым фактом такого разделения…

Прежде всего нужно отладить магнитную ловушку. Кроме того, нужно обклеить защитным пластиком какую-нибудь из комнат, где Арбен будет жить до тех пор, пока Альва, привлеченный приманкой, не попадется в ловушку.

Главное – поймать Альву. Тогда-то Ньюмор сумеет выяснить, что произошло, и слепить из двух половинок единое целое, имя коему инженер Арбен.

Обклеить комнату – дело, конечно, нехитрое, с этим справится любой лаборант. Но чем меньше людей будут посвящены в тайну Альвы, тем лучше.

Времена теперь такие, что даже роботу доверять нельзя. Лучше уж он сам обклеит комнату пластиком. Да оно и надежнее – ведь малейшая щель сможет оказаться роковой для Арбена.

Ньюмор достал рулон ионопластика и принялся за работу, но предчувствие беды не покидало его. Он старался отвлечься, но все мысли снова и снова возвращались к двум блуждающим полюсам созданного им магнита, к Арбену и Альве, брошенным в каменный лабиринт огромного города.

«Безан» затормозил так резко, чго Арбен едва не уткнулся носом в щиток. Притупившаяся боль в затылке тотчас напомнила о себе. Арбен глянул вперед и чертыхнулся. Площадь перед входом в биоцентр была огорожена. «Проезд временно закрыт», – извещала табличка.

Ровный лед совсем по-зимнему блестел в лучах утреннего солнца. Арбен сидел в кабине, собираясь с духом. «Откуда быть здесь Альве? – успокаивал он себя, оглядываясь. – За два месяца у него, наверное, выработалось какое-то подобие рефлексов, и он знает, запомнил, что в это время я бываю не здесь, а на противоположном конце города, на территории Уэстерна».