Дело о Джеке-Вытрясателе

— Мисс Кафари она не понравится. Я забрал у мамы банкноту и заявил:

— Не беспокойся, Джонатан. Я это исправлю.

Я незаметно переложил деньги в другую руку, а сам притворился, будто сунул ее в рот.

Затем я принялся жевать, жевать, глотать и "давиться". Адам и Джонатан были зачарованы. По их лицам было видно, что они верят в то, что банкнота мной проглочена.

— Все, — сказал я. — Ее нет. Странная десятидолларовая бумажка исчезла.

Брайан поднял глаза, оторвавшись от своей овсянки.

— Не учи их совать деньги в рот, — произнес он. — Купюры грязные. Ты подаешь им плохой пример.

— Я не совал ее в рот, — шепнул я.

— Я знаю, — ответил он. — Но они-то точно сунут.

Этот человек просто дебил.

— Я хочу взять ее! Верни деньги! — завизжал Джонатан.

— Их нет. — Я достал деньги из кармана. — Но у меня есть другая купюра.

Джонатан взял ее и развернул.

— У-у, это те же самые десять долларов! — завопил он. — Я знаю. Здесь нарисована та же рожа!

— А разве ты не знаешь? — спросил я. — Теперь все десятидолларовые бумажки выпускают такими.

— Врешь! Врешь! Врешь! — закричал Адам, в восторге колотя ложкой по своей тарелке. — Сделай это еще раз, Том! Еще!

Тем не менее фокус сработал. Джонатан согласился взять деньги.

Когда я выходил из дома, мама сказала:

— Спасибо, Том. И не забудь: сегодня вечером мы едем в больницу навестить миссис Мойстен.

Миссис Мойстен — моя бабушка, папина мать. Почему-то в присутствии Брайана мама всегда называет ее миссис Мойстен. Вроде как стесняется, что поддерживает с ней дружеские отношения несмотря на то, что они с отцом разошлись. Бабушка только что перенесла операцию на глаза, и мама считала, что мы вдвоем должны навестить ее.

— Хорошо, — сказал я.

— Закончи свою работу в "Лавке чудес" так, чтобы ты мог в шесть часов встретить меня возле банка. Как обычно. Брайан берет машину, так что нам придется поехать автобусом.

— Конечно.

— И купи по пути цветов в магазинчике Грэйс. Я отдам тебе деньги.

— Каких цветов?

— Чего-нибудь повеселее. Скажи Грэйс, что это для твоей бабушки. Она выберет.

В школе я услышал историю о том, как Ник и Ришель сидели с Тарквином в пятницу. Поначалу они применили "разговорную тактику" Элмо, и она сработала. Они гуляли с Тарквином повсюду, пока у них не начали отваливаться ноги от усталости. Затем они зашли к Ришель домой.

Дома были сестра и мать Ришель. Что он мог натворить, когда за ним присматривали четыре человека? Короче, Ник и Ришель сели смотреть телевизор, и все остальные тоже были чем-то заняты. Когда они отвлеклись от своих дел, то увидели, что повсюду на полу валяются листья. Тарквин оборвал листья со всех комнатных растений в доме!

— Сейчас зима, — объяснил он. — И листья упали на землю.

Как и говорила его мамочка, малыш был с творческими наклонностями.

Днем, явившись в магазин, я застал Сида в добром расположении духа. Он надел свой протез и постоянно разговаривал с Джеко. По-видимому, он оправился от удара, нанесенного ему потерей жильцов в конце этой недели. Я подумал, что глупо было сердиться на насмешки Ника и так заводиться.

Сид сказал, что благодаря моей витрине он много продал за выходные. Он считал, что с того момента, как появилась витрина, у него стало вчетверо больше покупателей. По крайней мере, он так говорил.

Однако пока я работал, в магазин зашли только двое. Правда ли, что покупателей стало больше? Должно быть, да, подумал я. Зачем ему врать?

Кладовка теперь была вычищена. В выходные мусор увезли. Я вытащил несколько наборов для фокусов, испорченных Тарквином, и высыпал их на пол. Затем я принялся собирать их заново. Работа была несложной, и через час у меня было готово уже десять наборов. Их можно было запечатать по новой и продать.

Почему-то сегодня мне особенно досаждала пыль. Я постоянно сморкался, и у меня слезились глаза.

— Сделай перерыв! — окликнул меня Сид. — Я не хочу, чтобы на меня обрушилась вся "Великолепная шестерка" с обвинениями в том, что ты перетрудился.

— Мне осталось всего несколько наборов, — объяснил я.

— Ну тогда, ради Бога, прекрати сморкаться, — сказал он. — Или ты заболеваешь?

— Это из-за пыли, — сказал я. — Через некоторое время все будет в порядке.

— Ладно. Когда выдастся свободная минутка, зайди сюда. Я хочу отрезать тебе палец.

Я удивился, но решил, что не расслышал.

— У мальчика снова яйцо в ухе, Сид, — раздался голос Джеко.

— Нет, я слышу, — отозвался я. — Сейчас иду.

На прилавке напротив Сида, рядом с которым сидел Джеко, лежала куча денег.

Большую ее часть, по-видимому, составляла двухмесячная плата за квартиру, полученная от Динкли. Еще там лежал небольшой металлический приборчик. Ничего похожего я раньше не видел.

— Что это? — спросил я.

— Знаешь эти штучки, которыми отрезают кончики дорогих сигар? Штучки, в которые вставляют лезвие, а потом кладут сигару, и — бам! — ты бьешь по ней кулаком, и она отрезает у сигары кончик?

Ни о чем подобном я раньше не слышал.

— По правде говоря, нет, — признался я.

— Мальчик не курит сигар, Сид, — заметил Джеко.

— Я и не предполагал этого, Джеко, — ответил Сид.

— Так в чем же дело, Сид?