Дело о фальшивой картине

— В сто раз хуже, — заверил ее Ромка. — И вообще, отнесла бы ты в галерею к Павлу Петровичу какую-нибудь свою картину, он такие, мне кажется, любит, — неожиданно для самого себя посоветовал он и тут же в недоумении сморщил нос: и чем его яркий и такой привлекательный «Красный круг» хуже каких-то деревьев у пруда?

— Мне самой как-то неудобно, — замялась художница.

— Неудобно, знаешь, что делать? Будь спок, я все устрою, только мне сейчас некогда. — Юный сыщик покровительственно махнул рукой и, увлекая за собой сестру, помчался к дожидавшейся их Арине.

— Мне кажется, — сказала Лешка, когда они снова уселись в машину, — что тетя Таня по доброте душевной не захотела выдавать Игоря. Хотите, я с ним завтра сама поговорю, чтобы мы хотя бы в нем были уверены на все сто процентов?

— Дерзай, — ответила Арина и повезла их домой.

В отличие от брата с сестрой она не очень-то расстраивалась из-за того, что преступник так и остался неразоблаченным, а радовалась тому, что картина ее подруги сохранена и не сегодня завтра будет продана и что Павел Петрович перестал подозревать ее друзей в подмене «Восхода».

Выйдя из машины, Ромка с угрюмым видом взглянул на часы и присел на скамью у подъезда.

— Ща опять напрягать будут! Не жизнь, а одно мучение.

— Даже домой идти не хочется, — поддакнула Лешка, хотя ей от родителей доставалось всегда меньше, чем Ромке. — А если мы им скажем, что с Ариной в галерее были, что здесь плохого?

— То, что дома не сидим. Помолчи, дай подумать.

Лешка притулилась на скамье рядом с братом. Ромка думал усердно. Он даже губами шевелил, как великий сыщик Ниро Вульф, и так продолжалось минут пятнадцать, Лешке даже ждать надоело. Наконец к Ромке пришло озарение, и он вскочил:

— Пошли!

— А мне что делать?

— Тебе — ничего. Будешь стоять, слушать и перенимать опыт.

Ромка с силой надавил на звонок и не отнимал палец до тех пор, пока Олег Викторович не открыл дверь. А затем, опережая нежелательные вопросы, радостно сообщил:

— Мы сегодня всем классом спорили, чьи родители самые лучшие. Отгадай, кто выспорил?

Отец тут же клюнул на удочку.

— Неужели ты?

— Спрашиваешь!

— И какие же ты привел аргументы?

— Ну, я всех убедил, что мои родаки не такие, как другие, что вы у меня — особенные.

— Правда? — интерес Олега Викторовича заметно возрос.

— Ну да. Ведь какие только среди вас не попадаются. Бывают жутко упрямые, которые заставляют своих детей делать только то, что кажется важным им самим, а детям это вовсе даже и не надо. Например, овсянку по утрам лопать и спать рано ложиться. Есть и еще хуже, ну прямо из позапрошлого века вылезшие: все запрещают, никуда не выпускают, каждый шаг своих детей контролируют. А вы у нас молодые душой и самые продвинутые. То есть любите все то, что и мы с Лешкой: ту же музыку, те же компьютерные игры и фильмы. И это еще не все! Я им доказал, что вы у меня — предки будущего!

Черты лица Олега Викторовича разгладились, а глаза залучились от удовольствия. Сзади него давно маячила Валерия Михайловна.

— А это как же понимать?

— Ну, вы умеете читать наши самые сокровенные мысли и исполнять любые наши желания. Вот я хотел Интернет — и получил. И на раму для картины мне папа денег дал. И почти никогда не возникаете, если мы с Лешкой где-нибудь задерживаемся.

— Гм. Да, — сказал Олег Викторович и отправился к телевизору переживать услышанное, а Валерия Михайловна спросила:

— Ужинать-то будете? Еще не совсем остыло.

— Накладывай, — разрешил Ромка. — Мы только руки помоем. Нельзя же садиться за стол с грязными руками.

Как самые воспитанные дети, они аккуратно повесили на вешалку куртки, поставили на место обувь и отправились в ванную.

И перед сном, и на другой день на всех уроках Лешка думала только о том, как заставить Игоря сказать ей правду, и ничего не смогла придумать. Хитрить так, как Ромка, она не умела, а потому решила действовать напрямую.

Когда они вошли в галерею, Игорь, как обычно, скучал в кресле у входа. Ромка с ним поздоровался и отошел в сторонку, а Лешка задержалась у двери и открыто посмотрела на парня своими огромными голубыми глазами.

— Игорь, скажи честно, ты вчера никуда не отходил перед тем, как испортился компьютер? Чем хочешь тебе клянусь, что никому ничего не скажу, кроме Ромы, конечно. Просто нам надо это точно знать.

— Я тоже, чем хочешь, клянусь, — ответил Игорь. — Зачем мне врать? Я и сам теряюсь в догадках, кто и, главное, как, каким образом мог заменить эту картину.,

Лешка расстроилась. Она-то надеялась, что ей-то он сознается. Ведь если бы сюда проник человек-невидимка, и то нельзя было бы не заметить, как на месте одной картины вдруг возникает другая.

— Правда-правда? — дотронувшись до его руки, переспросила она.

Парень поморщился.