Дело о философском камне (СИ)

— Да запросто! Только толку от этого никакого, потому что в вашем мире нет некоторых ингредиентов. Так что можешь выбросить его или повесить на стенку на рыночной площади. Разницы не будет.

— Ты уверен? — Марк нерешительно взглянул на него.

— Абсолютно!

— Но это действительно тот самый рецепт? Тут написано, как изготовить философский камень? Что это вообще такое?

— Это кристаллическое вещество жёлтого или красного цвета. Если в виде порошка, то крупицы достаточно, чтоб изготовить из любого металла золото. Это научный факт! Вот только некоторые вещества, перечисленные здесь, можно найти на планетах в отдалённых районах галактики. Возможно, их можно достать на Земле или заказать в интернет-доставке, но у вас нет интернет-доставки.

— И если б они были, то…

— Да! — раздражённо воскликнул Джин Хо. — Если их заполучить, смешать, прогреть и… что там? — он снова заглянул в листок, — процедить, остудить, измельчить, сложить обратно и прогреть, то получится именно то самое, что здесь написано!

— Но ты же сказал, что только с помощью холодного… как его?

— Ядерного синтеза. Это самый ранний из научно подтверждённых способов трансмутации. Но были и до этого случаи, когда у алхимиков получалось. Кстати, говорят, что эта штука, ну этот философский камень, излечивает от всех болезней и дарит бессмертие. Говорят, что с его помощью можно даже становиться невидимым и летать, но это только слухи. Короче! То, что получается на выходе, может вышибить из ртути тот самый нейтрон. Это с гарантией. За остальное не ручаюсь. Но все эти чудеса нам не доступны, потому забудь.

— Мне говорили, что Адеамус использовал подобный порошок. Но если этот камень излечивает все болезни и продлевает жизнь, то почему он умер?

— Наверно философский камень не спасает от отравления ртутью. Ты идёшь?

И Джин Хо направился к выходу, а Марк сложив листок вчетверо, сунул его в подсумок и пошёл следом.

После визита в лабораторию лис явно утратил интерес к дому и бродил по нему со скучающим видом. Наверно, он, и правда, хотел посмотреть только лабораторию, а не найдя там ничего интересного, разочаровался в этом занятии и вскоре, простившись, отправился по своим делам.

Марк не удерживал его. Ему нужно было начинать расследование, и при этом у него из мыслей не шёл листок, лежавший теперь в его подсумке. Как Адеамус добыл эти загадочные компоненты и где порошок, изготовленный из них? Может, он всё ещё там, в лаборатории, но открывать ёмкости с ядовитыми веществами действительно небезопасно. Решив пока отложить эту проблему, Марк всё-таки вернулся к своему расследованию.

Он осмотрел просторный, изрядно захламлённый кабинет, особое внимание уделив бумагам на столе. Они тоже были исписаны тем же почерком, что и в папке на конторке в лаборатории, размашистым, неровным и с помарками. Тут были те же символы. Но ничего похожего на таинственный рецепт он не увидел, из чего сделал вывод, что рецепт написан другим лицом, а не покойным алхимиком. Возможно, он купил его у кого-то и проводил в лаборатории опыты. Может, там он и отравился ртутью?

Марк покачал головой и, взяв со стола старый потрёпанный томик, заложенный пером с искусанным кончиком, открыл его. На пожелтевшей странице уже в печатном виде были изображены те же символы, что и в записях алхимика. Закрыв книжицу, Марк положил её на место и осмотрелся. Пока ничто, кроме предположения Джин Хо, не говорило о том, что алхимик был отравлен, да и сам лис не до конца был уверен в этой версии. Может, Адеамус отравился чем-то другим? Ведь в лаборатории наверняка есть мышьяк или ещё какой-нибудь яд? А, может, он просто был болен?

Наскоро осмотрев спальню, где до сих пор чувствовался тяжёлый запах болезни, Марк не нашёл там ничего примечательного и решил, наконец, допросить домочадцев и слуг. Первой он посетил Катрин Триаль, остававшуюся в своей комнате. Это была красивая светловолосая женщина, молодая и при этом очень энергичная. Её комната была обставлена дорогой мебелью, но и здесь царил беспорядок. Красивые платья, тонкое бельё и даже драгоценности лежали, где попало. Причём, было заметно, что это обстоятельство никак не связано с постигшим её горем, просто она всегда бросала свои вещи, где придётся.

Она явно была под впечатлением от того, что её допрашивает настоящий барон, и пыталась разыгрывать из себя хозяйку дома и безутешную вдову. Она подтвердила, что несчастный Жан долго болел, но слёг лишь несколько дней назад. Ему стало совсем плохо, и он умер.

Марк снова расспросил её о симптомах, и она повторила то же, что сказал Матье.

— Почему же вы не позвали к нему лекаря, если ему становилось всё хуже? — спросил Марк, выслушав её причитания.

— Он запретил мне делать это, ваша светлость, — всхлипнула она и потёрла кулаком сухие глаза. — Он страшно боялся, что его отравят. Он же научился делать золото, и все кругом ему завидовали и хотели заполучить его секрет. Он никогда ничего не ел и не пил вне дома, и даже лекарства готовил себе сам!