Дело о физруке-привидении [СИ]

Все трое потом признались, что с трудом подавили желание чем-либо в Игорька запустить. Стаканами, к примеру. Такой вечер испортил.

— Что мы должны знать? — прищурилась Валькира.

— Я — человек.

И той же ночью Терминатор собирался это доказывать, пообещав перемазать пастой всю Змеиную Горку. Так в «Чайке» с незапамятных времен звался тот отдаленный отовсюду холмик, на котором жили посудомойки, завхоза, физрук с музруком и старшая воспитательница.

— Ну и? — поторопила Катька.

— Лег спать, чтобы потом проснуться. А они чай допили и разошлись. А он просил его разбудить, но они не добудились. Он встал в пять утра, Ленка говорила, и все-таки пошел. Вернулся весь в пасте и с банкой варенья.

Катька лыпнула очами.

— Это не все еще, — захлебывалась Виолка, — к ним с утра медсестра пришла ругаться.

— Зачем?!

— А он почему-то залез в медпункт, обмазал пастой ее и врачиху, разбил банку с йодом и варенье со стола унес.

— Так он же… он же не туда… — Катька рухнула на лавочку, захлебываясь хохотом, дрыгая руками и ногами и не задумываясь, как это воспримут проходящие.

— Перепутал, — пожала плечами Виолка. — И фингал у него под глазом.

— Да-а, — обессилено выдохнула Катька. — Во дает! Терминатор!

2.

Очередь в душ была астрономической. Дело не в том, что на обитателей лагеря вдруг напало желание помыться, а в очередной идиотской инструкции, регламентировавшей оздоровительную жизнь. Одним из пунктов проходили стаканы (которых все еще не хватало), вторым — что пища для приехавших отдыхать детей должна быть пусть и обильной, но несъедобной или, хотя бы, невкусной (чтобы добавки не просили?). Третьим пунктом проходила баня. Вернее, банные дни, которые проводились не чаще раза в неделю (а иногда и в десять дней). Тогда истопник раскочегаривал котельную, над душевыми вился пар, а детишек заводили внутрь и выводили дружным строем, как солдат срочной службы или арестантов. А в другие дни — ни-ни! Хотя Катька, например, считала, что уровень развития общества определяется не количеством высоких технологий и компьютеров на душу населения, а тем, сколько раз за день средний индивидуум принимает душ или ванну. Жаль, что идиоты, составляющие инструкции для лагерей, ее мнения не разделяли.

Чтобы не тратить зря драгоценное время и обменяться дедуктивными построениями, сыщики отошли за цистерну и уселись в расцветающие очитки. За последние дни не произошло ничего выдающегося, слежка не дала результата, к тому же всем очень хотелось спать. Даже Катька стала склоняться к мысли о сообщниках привидения или целой преступной шайке, потому что одиночке такую разнообразную жизнь не выдержать. Максим молча драл кудри и все время удалялся куда-то. Как он сказал, поразмышлять в тишине и спокойствии. Катька от нечего делать подсмотрела за ним. «Тишина и спокойствие» состояли из позеленевшей, довольно грязной тетрадки. Вроде бы они нашли ее в крапиве, когда искали Виолкину землянику. Максим читал. Катька со смехом пересказала всю сцену Данику и успокоилась.

— Я тут подумал, — сказал Максим. — Слушать будете?

Катька впилась в него глазами.

— Я тут подумал. Мы совершенно правильно установили факты, но интертрепировали неправильно.

— Чего?

— Надо было все наоборот, — перевел Максим. — Какова была посылка?

Катька повернулась к Данику:

— А можно, я его стукну? И он станет фиолетовым…

Даник пожал плечами: а чего спрашивать? Максим увернулся и затылком слегка впечатался в цистерну. Цистерна загудела и булькнула.

— Да объясняю! — взвыл Максим, заслоняясь от Катьки левой рукой (правой он держался за голову). — Мы чего думали? Что он хочет всех запугать и прогнать. А что вышло?

— Все наоборот вышло, — кивнул Даник удовлетворенно. — И никто не прогнался.

— А-а, — Катька шлепнулась на траву и стала следить за полетом капустницы.

— А он не обиделся, не рассердился и не пристукнул в сердцах кого-нибудь. И о чем это говорит?

— Лично мне… — сказала Катька.

— Лично мне это говорит, — перебил ее Максим, — что он страдает от отсутствия внимания. И таким оригинальным способом старается его привлечь. Переодеваясь в привидение. Мало того, кажется мне, что мы сами его на эту мысль навели. Ну, не одни мы, а вкупе с Кексом и Виолкой. И остальными, трепавшимися про потустороннее.

Он завершил тронную речь и еще раз ощупал голову.

— Холодненькое приложи.

Максим послушался и осторожно откинулся к стенке цистерны.

— Такой одинокий, — фальшиво посочувствовала злодею Катька, — бедненький. Хотел славы и внимания… Убью!

— Психологический портрет преступника, — подвел итог Даник. — Первое…

— Одинокий, — охотно подсказал Симрик, — стыдливый, необщительный, не пользующийся влиянием и с разбуханным самолюбием.

— Копия ты, — мурлыкнула Катька Максиму. — Если б ты не торчал у нас на глазах…

Даник сел перед ней на корточки:

— Я с женщинами не воюю. Но я тебя стукну. Дура!

Катька закусила губу:

— Так, да? Ну ладно! Я его сама поймаю! — рыжий хвост метнулся и исчез за цистерной. Даник выдрал и отбросил большой клок травы.