Дело о гастрономе

Женщина-кит начала заводиться. А я реально начал опасаться, что сейчас на почве выяснения генетической связи между ребенком и Зямой, сам же Зяма получит травму. Потому что если Роза Петровна его просто стукнет по голове своей рукой, которая шире моей ноги, то Зяме придёт трындец.

— Ой, Розочка, ну Розочка! Ну вспомни за свою молодость! У тебя было, страсть, как много людей! И все на подбор брюнеты как Аполлон!

Вот можно было, конечно, послать все на хрен, развернуться и уйти. Но у меня включился режим — «хрен там!». Я пришел поговорить с Наташкой и я с ней поговорю. Даже если мне придётся прорываться мимо этого семейства неадекватов с боем. Ситуация усугублялась тем, что они, все трое, стояли посреди коридора, полностью перекрыли дорогу. Одна только Роза Петровна занимала бо́льшую площадь пространства.

— Зяма! Побойся Бога! — Женщина — кит выкрикнула это с такой угрозой, что, мне кажется, даже Бог сам себя побоялся в этот момент. — Хде моя молодость и сколько лет Марику! Если ещё раз скажешь, шо ты не папа, или за то, что я могу подумать, я сделаю сильное сотрясение твоему мозгу! Будешь контуженный и ходить в шлеме от танка, как твой товарищ Русик. Причем, круглый год!

Я попытался вытянуть шею и рассмотреть ту часть коридора, которую закрывала широкая спина Розы Петровны. Если тут еще есть Русик, который ходит почему-то в шлеме, то дело усложнилось. Такого количества граждан мне не одолеть. Да и человек в шлеме от танка изначально навевает грустные мысли. Хоть бы просто узнать, Наташка дома или нет. Я уже искренне оплеялся, что она на работе. Там точно будет в разы спокойнее.

— Не при детях будет сказано, но Розочка в молодости была шибкой красавицей! — Зяма вдруг переключился с супруги на меня. Причем, сообщил он это таким тоном, будто я рассматривал Розу Петровну в качестве кандидатки на интимную связь. А потом вообще добавил. — Эх… раньше было лучше…

— Да, Зяма… а какой ты был кавалер! Аж Вася Гущинский завидовал красоте твоего голоса и кудрям… да…прав ты Зяма, хоть и поц. Раньше было лучше…

— Граждане… — Я понял, что степень неадекватности разговора становится все больше. Надо что-то делать. Или добиться Наташки, или валить отсюда, если ее нет.

— Марик, — Зяма повернулся к мальчику. — Сделай себе специальность зуботехника. С такой профессиональностью можешь работать хоть где. Даже в тюрьме не пропадёшь. Хоть завтра садись, будешь там уважаемым человеком. Уж поверь, я знаю.

Переход был настолько внезапный, что даже Роза Петровна возмущенно «крякнула».

— Зяма, ты наполовину дурак стал? Или с рождения на четыре третьих, как твой папаша-биндюжник? Такое ребенку советовать?

— Что советовать, Розочка? Сесть в тюрьму?

— Нет! Пойти в зуботехники! Мальчик хочет стать скрипачом или кандидатом наук за медицину!

— Розочка, дорогая, ещё нет название болезней, которыми ты придумаешь себе заболеть, чтобы Марик тебя лечил на старости лет…

Ну…дальнейшие подробности будущего Марика остались тайной, потому что меня сорвало. Мое терпение закончилось. Оно и так было слишком долгим и крепким.

— Тихо! — Гаркнул я басом.

Семейство тут же замолчало. Одновременно. Уставившись при этом на меня круглыми испуганными глазами.

— Наталья где? — Спросил я в очередной раз, искренне желая свалить отсюда побыстрее.

Думаю, нам и разговаривать надо где-то в другом месте. Позову ее на улицу, в конце концов, потому что здесь в квартире, хрен дадут поговорить. Это еще повезло, что у Марика в руках нет скрипки. А то очередной концерт был бы неизбежен.

— Наталья? — Переспросил пацан. Он, кстати, все время, пока его ненормальные родители вели свой странный диалог, стоял у стеночки и скромно молчал.

— Да, Наташа. Та, к которой я приходил в прошлый раз.

— Ой, ну, вы даете. — Роза Петровна сделала шаг вперед, закрывая от меня свое гениальное чадо. — В ясли она поехала. У нее пацан там. Вещи повезла.

— Какой пацан? — Спросил я, чувствуя себя полнейшим идиотом.

— Слушайте, ну можно было бы и к чужому поехать. — Роза Петровна развела руками в стороны, будто собиралась меня обнять. — Только кто же ей даст чужого. Шо Вы себе придумываете, товарищ начальник. К своему и поехала. Он в яслях пять дней. До выходных. Пока Ваша Наталья работает.

Я в этот момент просто охренел. У меня сразу пропала злость, но на смену ей пришло настоящее бешенство. Кое-кому сейчас будет очень плохо. Вот что понятно, наверняка.

Я развернулся и рванул к лестнице. Сбежал, перепрыгивая ступени. Выскочил на улицу, а потом, буквально в два широченных шага, оказался рядом с Переростком.

— Ты знал, что у Наташки ребенок есть?

Андрюха отвёл взгляд. Все. Больше можно ничего не спрашивать.

— Какого хрена?! Ты не мог сказать это сразу?! Он мой? — Меня от бешенства аж потряхивало.

— Жорик, слушай…

— Я тебе сейчас в морду дам. Отвечаю. Конкретный вопрос. Ребёнок мой?