Дело о государственном перевороте

– Аркадий Аркадьевич, неужели вы не следите за политической обстановкой в стране?

– Не слежу, – честно признался Кирпичников.

Тимофей Александрович поднялся с кресла, запахнул халат и перевязал поясом.

– Завидую я вам, – подполковник нахмурил лоб, – а мне покоя нет от всех этих октябристов, трудовиков, кадетов, меньшевиков. Сколько не пытаюсь себе приказать, не читай, не лезь, не рассуждай, а всё равно читаю, прикидываю, рассматриваю, словно до сих пор на службе. Значит, вас заинтересовала персона Троцкого? Если столкнётесь, не поворачивайтесь спиной, можете получить кинжал в спину.

– Я знал, что политика ведёт нечестную игру, но не подозревал, что до такой степени.

– Это цветочки, если наш бонапарт, – Мишин говорил о Керенском. Получившем ещё летом не ограниченные полномочия от Совета, – проиграет, полушки не дам за спокойствие в государстве. Начнётся самая натуральная драчка за власть.

– Вы считаете, что бонапарт не самый худший вариант?

– Именно так и считаю.

– Троцкий где проживает?

– Вот это я не знаю, но то, что он ежедневно бывает в Совете точно и, следовательно, там его можно найти. Но всё—таки не советую с ним даже общаться, ещё тот говорун. Насколько могу судить, вам, начальнику, как там его…

– Уголовного розыска, подсказал Кирпичников.

– Вам, начальнику сыскной полиции, – на лице Мишина появилась довольное выражение, что он не забыл, как при Николае Александровиче именовалось отделение, занятое сугубо преступными элементами, – поручили политических или Троцкий кого—то убил или ограбил?

Аркадий Аркадьевич тяжело вздохнул, но ничего не ответил.

– Тимофей Александрович, скажите, кто наиболее опасен – Троцкий или Ленин.

– Однозначно не отвечу, но скажу одно Ленин – теоретик, всю сознательную жизнь бумагу марает, а вот Троцкий, – подполковник задумался, – более практик, так что с какой стороны посмотреть, если с теоретической, то Ленин – словоблуд, а с практической, то опасен второй.

Подполковник всё понял.

– Не буду злоупотреблять вашим временем, – Кирпичников поднялся.

– Понимаю, – только и произнёс Мишин, – смотрите не сломайте хребет.

– Постараюсь.

– Напоследок, – подполковник сжал губы, словно решал сказать или нет, потом всё—таки решился, – зайдите к Игнатьеву.

– Вашему бывшему начальнику?

– Именно к нему, он прояснит вам многое.

– Где я могу его разыскать?

– Адрес он не сменил, поэтому откройте справочник и там найдёте. При разговоре сошлитесь на меня, иначе беседы не состоится.

– Благодарю.

– С Богом.

Бубнов направился прямиком в Лоцманский переулок, двадцать девятая находилась на первом этаже. Ялава служил машинистом на паровозе, но даже для него снимать целую квартиру было дороговато. Скорее всего, партия доплачивала и снимала больше для встреч и собраний, нежели для рядового члена. Не вызывая особого внимания, Иван сперва осмотрелся и выяснил, что его предположение верно. Из квартиры можно было уйти в случае необходимости, как по чёрной лестнице, так и через окна. Всё—таки первый этаж.

– У этого чухонца странное имя, – дворник опирался на метлу и удивительно, что ещё мёл и наводил порядок, – Га… Го…Ги…во, Гуго, – обрадовался обладатель когда—то серого фартука, а ныне непонятного цвета.

– Что можешь про него сказать? – После того, как выпили пива, и дворник не с такой опаской отнёсся к незнакомцу, стали вроде приятелей.

– Живёт с год, квартиру оплачивает вовремя, без задержек. Чтобы какое—то непотребство или, не дай Бог, буянства нет, только последнее время просит ночью ворота не запирать. Приходят к нему какие—то люди.

– Кто такие?

– Кто их разберёт? Я ж говорю спокойные, водки не потребляют, чем занимаются? Да, мне какое дело? Тихо, чинно, но и слава Богу.

– Значит, не видел, кто к нему ходит?

– Да, кто их знает.

– Часто у него собираются?

– До сего месяца не так часто, а в нынешнем, словно с цепи сорвались, почитай, кожный день.

– Ты уж о расспросах ни слова.

– Само собой, – произнёс дворник, пряча в карман царский серебряный рубль, – я ж понимаю.

Не успел Бубнов уйти от разговорчивого дворника, как тот подмигнул и головой указал на человека в чёрной тужурке и кепке с кокардой железнодорожного ведомства. Сперва Иван не понял, но потом догадался, что это мог быть либо Ялава, либо Рахья. Пока размышлял над вопросом оставаться в ожидании, чтобы проследить за пришедшим, то ли уходить, если к себе на квартиру пришёл Гуго. Тогда не скоро выйдет из дома. Дворник шепнул, что, мол, это не их жилец, а тот приходящий, то ли Рахин, то ли Рахов. Кто их чухонцев разберёшь.

На счастье сыскного агента железнодорожник вновь появился из дверей. Осмотрелся внимательным взглядом и двинулся по Лоцманской в сторону Пряжки, потом к Благовещенскому мосту.

Иван следил по всем правилам конспирации, и в нём росла уверенность, что служащий железнодорожного ведомства, а это на самом деле был Эйно Рахья, приведёт, куда надо, ведь сказано в документах, что Ленина везде сопровождает чухонец или отправляется по поручениям, но непременно возвращается на конспиративную квартиру, где живёт Ленин.

Бубнов шёл следом.