Дело о хургадских любовниках

— Глеб Егорыч, ей-богу, так было нужно, — оправдывается Макс, — встречался с источником в пивбаре на Невском, не пить же мне там кофе глясе…

Из сбивчивого рассказа Кононова я узнаю, что он встречался с предпринимателем Владимиром Федоровичем Иванченко, который когда-то начинал свой бизнес с Олегом Красновым. Вроде бы у них фирмочка была совместная, но потом распалась и пути бывших коллег разошлись. Иванченко начал удачно заниматься антиквариатом и через пару лет стал вхож как в околокриминальные крути, так и в круги крупных дельцов и депутатов Законодательного собрания города. Оно и понятно — те, у кого мошна ломится от денег, непременно интересуются антиком.

А примерно за неделю до убийства Краснова он совершенно случайно подслушал разговор в бане. В какой, конечно, не сказал. И ежику понятно, что не в муниципальной. Там был один из братьев Карпенко, депутат ЗакСа, и Вячеслав Сбитнев, бывший вор в законе. О чем был разговор Сбитня с двумя не знакомыми Иванченко мужиками, он не слышал — говорили они тихо. Но донеслась одна фраза, громко сказанная выпившим Сбитнем:

— Когда вы, мудаки, наконец разберетесь с «Информпресс»? Сколько можно возиться с этим ебаным Красновым? Надоело ждать!..

Я отсылаю Макса быстро набрать на компьютере справку о содержании разговора с источником и иду к Обнорскому. В кабинете шефа нет, нахожу его в буфете, где он азартно режется в нарды с Колей По-взло. Шеф недовольно отрывается от игры, когда я начинаю докладывать ему о результатах нашего расследования.

— Погоди, Глеб, не здесь, — говорит мне Обнорский, — давай через десять минут у меня в кабинете. Сейчас клизму Хохлу вставлю и доложишь подробно.

Я молча вздыхаю — начальник есть начальник, и он всегда прав. Недаром инструкция о правоте начальника висит в моем кабинете. Пункт второй гласит: «Если начальник не прав, смотри пункт первый…» Честно говоря, я во всем стараюсь подражать Андрею Обнорскому, который привнес много армейского в работу журналистов агентства. Почти военную дисциплину, штабную культуру в отработке документов, точность информации, необходимость оценки обстановки до принятия решения, расчет времени, сил и средств и многое другое. И мне это безумно нравится, что бы там не говорила моя жена о некоем моральном истязании подчиненных.

Единственное, что я не разделяю с Обнорским — это его увлечение нардами. Впрочем, несколько лет его службы на Ближнем Востоке, видимо, навсегда привили любовь к этой игре…

— Значит, так, Глеб, срочно пиши материал об убийстве Краснова в «Явку с повинной», — резюмирует Обнорский, когда я сообщаю ему о роли Вячеслава Сбитнева в этой истории, — и акцентируй внимание на Сбитне. У нас на него много чего есть. Резакова и Барсова из РУБОПа потереби дополнительно, они давно разрабатывают этого пидараса. Вот урод — из воров в законе полез в бизнесмены, интервью дает на каждом углу…

Шеф берет со стола коробку сигарет «Кэмэл», вертит в руках, достает сигарету, зажигает ее и, затянувшись, продолжает:

— Читал, наверное, в «Молодежке», как он соловьем заливался: «Мы, городские предприниматели, вместе с депутатами ЗакСа делаем все возможное для процветания Питера…» Козел! Если менты не могут его упаковать, мы откроем глаза общественности на этого уголовника…

— Полностью с тобой согласен, Андрей Викторович, — говорю я Обнорскому, поправляя очки, — по нашим данным, Сбитень через своих людей, как минимум, дважды пытался купить «Информпресс» у Краснова. Но тот, зная, с кем имеет дело, просил за фирму запредельную сумму — миллион баксов, и Сбитень отстал. Знаешь, для чего ему нужен «Информпресс»? Чтобы манипулировать общественным мнением вместе с дружками-депутатами через газеты, распространяемые этой фирмой. Мы не поленились подсчитать — Родя Каширин несколько дней ноги сбивал, — почти все газетные киоски в метро и около станций принадлежат «Информпресс». А сколько их еще по городу?!

…После общения с нашим неумолимым цензором Аней Лукошкиной, кстати, членом городской коллегией адвокатов, статью пришлось трижды переделывать. Понятно, что Анне Яковлевне отнюдь не улыбается потом отбиваться на суде, если на нас подадут иск возмущенные герои публикации. Анины соблазнительные ножки, которые она обожает демонстрировать сильному полу, меня не волнуют. Я, стараясь быть корректным, в отличие от эмоциональной юристки, которая едва не переходит на крик, отстаиваю спорные моменты своей статьи. Но тщетно. Ох, уж эти женщины, исчадия ада!

* * *

Понедельник, как известно, день тяжелый. Впрочем, смотря для кого. Я еду на работу с чудесным настроением. И погода в этот один из последних дней мая как по заказу — в небе ни облачка, яркое солнце, тепло; приятный запах распустившихся на деревьях листьев ощущается даже в загазованном центре Питера. Благодать!