Дело о красной чуме (ЛП)

Мисс Бэннон не сводила взгляда с Эли, чьи лицо искажала боль.

— Я не ощущаю ни капли магии в его болезни. Если бы она была, я бы ее прогнала.

— Хм, что ж, это не чахотка и не холера… Это миазмы или сыпь, — он надавил на припухлость, и тел Щита дернулось. — Лед собьет лихорадку. Настой опия поможет ему притихнуть. Я проверю, что за субстанция в этих волдырях.

Тихая суета, медную кадку принесли в комнату, сзади шли слуги с ведрами горячей воды. Кадку установили, мисс Бэннон подала сигнал. Гилберн и темноволосый Маркус принялись раздевать Щита, стараясь не задевать больные места, пальцы мисс Бэннон трепетали. Магия гудела низким контральто из ее горла, пока ее голос не стал словами.

— Теперь он так биться не будет.

— Я бы… — Дарлингтон посмотрел на волшебницу. — Оставьте его нижнее белье!

Гул пропал, сменившись неприятным треском живой магии.

— Вряд ли он сейчас может устыдиться, — но мисс Бэннон кивнула, и ведра, чары на которых не давали пролить воду по пути, вылили с шепотом в кадку. Она наполнялась быстро, ноги бегали по коридору, дом снова дрожал. Ее правая ладошка начертила символ в воздухе, он вспыхнул голубым холодом, она произнесла короткое слово, которое Клэр не смог запомнить.

Медная кадка опасно затрещала, лед перьями покрыл ее края. Гораций и Маркус подняли бессознательное тело, тонкие нити магии трещали и вспыхивали.

— Тише, — шептала мисс Бэннон. — Нужно поправить… так.

— Невероятно, — выдохнул Клэр. — Так и лед не нужен.

— Так сделал бы любой хороший маг, — мисс Бэннон смотрела на кадку, в воздухе слышался звон, как от задетого мокрого края бокала. — Проверьте, физикер, подходит ли… да? Хорошо. Опускайте его туда.

Плеск и вой, перепад температуры встретил разгоряченную кожу. Клэр скривился бы, но следил за происходящим с большим интересом. Физикер занялся блестящими инструментами на подносе, выбрал несколько, похожих на приборы пыток, и отложил их в сторону.

— То, что выйдет из волдыря, даст нам подсказку. Необычайная болезнь, — Дарлингтон дважды цокнул языком, проверяя остроту скальпеля. — Необычайная.

— Должны быть средства, — мисс Бэннон шипела, пока удерживала чары охлаждения. — Вы будете сохранять жизнь моего Щита, пока я ищу их.

Клэр не смог сказать ей, что уже сильно сомневался, переживет ли Щит ночь. Потом он подумал бы, что плохо поступал с ней и юным ливерпульцом…

…но в тот миг он ощущал нетерпение, ожидая, пока тело вытащат из ледяной ванны, чтобы он мог собрать больше данных.

Глава десятая

Холодная вера

Великая Коллегия, главное сердце магического общества Лондиния — и острова — словно стояла на пустом воздухе. Магия, что удерживала ее и окутывала белокаменные здания, была видна Взгляду, но обычным глазам казалось, что Коллегия и земли вокруг нее… парят. Она медленно и величаво двигалась над парком Регента, сияя в сумерках. Прилив прошел, золотой поток эфирной силы пронесся по Темзе, наполнив всех магов, ведьм и волшебников свежим зарядом для службы или потакания эгоистичным нуждам.

Эмма обычно почти радовалась визитам в Коллегию. Но этой ночью она мысленно ругалась, двигаясь по белой тропе так энергично, что Микал запыхался.

— Прима, — он снова попытался привлечь ее внимание. — Эмма. Послушай…

— Молчать, — резче, чем стоило, еще и едва дыша. — Я спешу, как видишь.

— Волшебник. Наполовину индус, да? И ты так думаешь обо мне. Я скажу…

— Нет, — она застыла, юбки дернулись вперед. Она обернулась отчасти и посмотрела на него. Прядь выбилась и упала на ее лицо. Это раздражало почти так же сильно, как его попытки заговорить. — Я не хочу знать Микал.

«Куда еще понятнее?».

— Особенно, если эти знания заставят меня поступить… определенным образом. Посмотри, где мы. У тебя не все дома?

Он смотрел на нее, желтые глаза сияли в полумраке. Она разглядывала его, этот Щит, что пришел к ней самым худшим образом.

— Я часто задавалась вопросом, — продолжила она сдержанным тоном, — зачем ты убил Майлза Кроуфорда.

Еще кое-что странное: она так спокойно произносила имя, лишая его силы. Но воспоминания поднимались — беспомощность, пока другой волшебник собирался вырвать эфирный талант с корнями. Это могло довести до безумия. Воля главного волшебника плохо мирилась с оковами, эта плохая решимость делала главным, а еще давала способность разделять сосредоточенность на несколько Главных работ.

Снова ощущать эти оковы, слышать ее отчаянные крики, звуки, что издавал Кроуфорд, пока его горло давили, пока вода капала, и волшебная сила гудела свою песню… этого хватило бы, чтобы поежиться, и Эмма с трудом это подавила.

Здесь, между белым Домом исцеления и низкой каменной стеной, что окружала сад трав, Микал долго смотрел на нее. А потом его язык облизнул нижнюю губу.

— Вы так долго ждали, чтобы спросить. Я думал, вы знали.

«Это неудобно».

— Отвечай, Щит.

— Он ранил вас, — тихие и резкие слова, словно его ударили в живот. — Этого мало?

«Это не причина, хоть мне бы и хотелось», — она убрала прядь за ухо, пригладила волосы привычными движениями. Ей не нравилось быть растрепанной.