Дело о краже артефактов

— Для того, чтобы вырос настоящий «Синий янтарь», холода мало. Плоскогорье не зря называют проклятыми землями. Те заклинания, что творили во время войны, по сей день отравляют и воздух, и почву. Отголоски древней магии опасны… до сих пор опасны. Растения, которые смогли выжить, изменили свойства. Вряд ли вы были на Абинском плоскогорье. Я как-то попал туда… не по своей воле…. Впрочем, это тоже не важно. Удивительно красивое и… жуткое место. Весенними ночами луга мерцают и переливаются в темноте, они залиты мертвенным светом, слово души неупокоенных вернулись на землю и требуют отмщения. Даже при свете дня голубые лепестки тысяч и тысяч нарциссов кажутся мертвенными… чудовищными, даже отвратительными. Там, на высокогорных лугах, по-настоящему понимаешь, что означают слова: «Красота смерти». Восхищение и ужас… Но любителей редкостей это никогда не останавливало.

— Да вы — поэт, дорогой Мисси, — улыбнулся Иван.

— Цветы — сами по себе поэзия, — старик сделал паузу, отхлебнув вина. — Но слушайте дальше. Жить на плоскогорьях невозможно. Колонисты несколько раз пытались селиться там, но каждого, кто провел на проклятых землях год или больше, поражает тяжелая болезнь. Бедняга буквально сгнивает заживо. Но за пару дюжин дней древняя магия не успевает проникнуть в кровь, поэтому охотники в погоне за дичью поднимаются до края ледников. Они-то первыми и рассказали о прекрасных лугах, которые по весне покрываются голубыми цветами, мерцающими в ночи, словно далекие звезды. О проклятых землях сочинили много сказок, но эта оказалась правдой. Нашлись те, кто был готов ради редкого цветка рисковать здоровьем. Лет сорок назад голубые нарциссы появились в коллекциях у любителей. Но вот незадача: высаженные в другую землю, цветы постепенно менялись… мы называем это — израстались. Если ежегодно разделять луковицы, то старая будет давать голубые цветы, а «детки» — сначала чуть более бледные, а затем — обычные белые, каких полно в любом деревенском палисаднике.

Господин Мисси снова сделал паузу, глядя на собеседника так, словно говорил: «И что вы на это скажете?»

— Кажется, я догадываюсь, в чем дело, — сообразил Иван. — Недавно я познакомился с одним пожилым эльфом… лорд Морис — он владеет землями где-то в окрестностях Кнакка, а сейчас живет в том же пансионате, в котором я остановился…

— О! Кто не знает старого лорда! — воскликнул Мисси. — Он — лучший из тех, кого я знаю, знаток растительных редкостей. Если вам понадобятся какие-то консультации, то обратитесь лучше к нему, чем ко мне.

— Недавно он рассказывал о том, как темная магия влияет на растения…

— Значит, вы понимаете, в чем дело, — старик поднял бокал и сделал движение, словно предлагал чокнуться. — Для того, чтобы лепестки нарциссов приобрели нужную окраску, на луковицы нужно воздействовать заклинаниями… я — не маг, но это — что-то вроде тех боевых плетений, которые использовали темные маги, только очень слабых. Главная сложность в том, что среди цветоводов почти нет знатоков темной магии, даже ее разрешенных разделов. Понадобилось больше двадцати лет, чтобы научиться сохранять свойства цветка и в следующих поколениях. После того, как нарциссы отцветают, маг создает вокруг луковиц силовой «кокон», в котором заключены эманации смерти. При этом луковицы остаются в земле, растут, обзаводятся «детками»… на это нужно сорок один день. Потом луковицы выкапывают, разделяют и охлаждают…

— Понятно-понятно! — закивал Иван. — Господин Суволли интересовался темной магией, в разрешенных пределах, конечно. А его дочь обожает цветы.

— О том, что у господина Суволли есть голубые нарциссы, разговоры шли давно…

Иван задумчиво поковырял ложечкой в креманке с ягодным десертом:

— Я не думал, что выращивание этих цветов — такое сложное дело. Получается, что для того, чтобы продать луковицы хотя бы за треть цены, вор был вынужден признаться скупщику в том, что украл их у мага. Не станет же он проращивать их и дожидаться, когда появится бутон? Значит, кто-то из местных торговцев способен купить такой грязный товар? Особенно после убийства…

— Не Ибган. Но есть несколько — тех, в ком я не уверен. Перепродажа сулит большие барыши, ведь можно выдать краденые луковицы за те, что выращены в известных питомниках, в том же Лаасе. Кнакк — не единственное в империи место, где торгуют цветами.

Землянин тяжело вздохнул и залпом выпил остатки вина:

— Что поделать, природа разумных порочна. Думаю, что вор мог иметь предварительную договоренность с кем-то из торговцев. Это означает, что ему теперь нет нужды появляться в Цветочном Доме. Он может передать товар в любом другом месте…

Господин Мисси кивнул:

— Согласен.