Дело о лазоревом письме

– Я принес ему корзинку с подарками от Айр-Незима, – сказал Шаваш, – и он так обрадовался, словно получил весточку от возлюбленной, и он сказал, что Осуя – это самый прекрасный город на свете, где никому не рубят головы. А в корзинке было двенадцать слив, три персика и пять груш.

– Ну и что, – сказал Андарз.

– Я думаю, что двенадцать слив значит Храм Двенадцати Слив, персики значат день недели, а груши значат час.

Андарз долго молчал.

– Хорошо, – сказал он наконец, – иди и следи за Дией. И если тот действительно встретится с осуйцем в храме Двенадцати Слив, можешь просить у меня все, что хочешь.

Шаваш пошел, но остановился у двери. За окном уже совсем стемнело, посвистывал ветер, и ветки дуба терлись о стену.

– А что за город – Осуя? – спросил Шаваш. – Правда, что там никому не рубят головы?

– Нет на свете таких городов, – сказал Андарз, – где никому не рубят головы. Иди.

Нан выехал из городка с первыми открытыми городскими воротами.

Проезжая предместьями, он с любопытством вертел головой, приглядываясь к домикам с белеными и стенами и зелеными флагами. Из-за беленых стен доносились звонкие голоса постояльцев, пахло свежевыпеченными лепешками. Возможно, Одон был прав, полагая, что Иммани отпустил слуг ради тайной встречи, но Нан почему-то не думал, что Иммани встречался с торговцем или сообщником. Господин Иммани любил две вещи: деньги и женщин. Нан вспомнил темный силуэт на пороге домика, свечку и ласковый голос недавней вдовы: «Иммани! Иммани!».

К полудню Нан добрался до столицы и отправился в дом господина Андарза. Он спросил у конюха, подбежавшего к его коню, не видел ли тот эконома Дию и, получив ответ, направился в глубину сада.

Дия скучал в розовой беседке: каждый месяц два дня он должен был проводить в усадьбе, ожидая, не захочет ли Андарз выслушать отчет.

– Сколько тысяч штук ламасской ткани было изготовлено на заводах господина Андарза и продано в Осую, – спросил Нан.

Дия заколебался.

– Ну?

– Три тысячи, – сказал Дия.

– А сколько штук было изготовлено согласно годовому отчету, предоставленному вами Андарзу?

– Тысяча триста, – убитым голосом сказал Дия.

– От кого Андарз узнал об этом?

– От секретаря Иммани. У Иммани волчьи зубы и целое министерство финансов в голове.

– И что случилось потом?

– Иммани выследил все, что можно было выследить, и доложил господину Андарзу.

– И что сделал Андарз?

– Посмеялся, – с торжеством сказал Дий, и пригрозил Иммани, что высечет его за зловредность.

– Значит, – спросил Нан, – господин Андарз никак вас не наказал?

– Именно так, – сказал Дия.

– Но с этого времени вы и Иммани ненавидите друг друга?

– Мы и раньше не чесали друг другу пяток.

– Скажите, секретарь Иммани – проницательный человек?

– Да.

– Тогда почему, будучи проницательным человеком, Иммани собирал эти документы? Разве он не знал, что Андарз швырнет их ему в лицо?

– Иммани, – сказал эконом, – умен, как сова, и вздорен, как гусь, и гусь в нем часто побеждает сову.

– Значит, Иммани, собирая эти документы, думал только о том, чтобы погубить вас в глазах Андарза?

– Что вы хотите сказать? – побледнел эконом.

– Я хочу сказать, – произнес Нан, что господин Иммани предоставил Андарзу только часть документов. Что, после того, как Андарз его прогнал, он показал вам остальные документы и пригрозил вам, что если вы не возьмете его в долю, он отошлет эти документы советнику Нараю. Он сказал, что господину Андарзу ничего не будет, так как Андарз получил от государя привилегию заводить в усадьбах станки и торговать шелком с Осуей, но что вы ни от кого не получали привилегии обворовывать своего господина. Это так?

Дий с ужасом глядел на чиновника, потом кивнул.

– Сколько процентов с вас потребовал Иммани?

– Три.

– Это сначала три, а потом?

Дий опустил голову и прошептал:

– Потом он потребовал пять.

– Три месяца назад Иммани уехал в Аракку: господин Андарз посылал с ним деньги, заплатить отрядам варваров, охранявших брата. Почему вы были против этой поездки?

– Я боялся, что он сбежит с деньгами.

– Ложь. Если на то пошло, вы на это надеялись. Ткань, которую вы продавали, шла в Осую через Аракку. Вы боялись, что из этой поездки Иммани привезет новые документы, которые позволят ему потребовать уже не пять, а семь процентов, а то и все десять. Так или не так?

– Так. Голос Дии упал до еле слышного шепота.

– Но Иммани ограбили по дороге, и он не смог потребовать с вас этих семи процентов?

– Что вы хотите сказать?

– То, что это ограбление сэкономило вам тысячи и десятки тысяч?

– Я не грабил Иммани!

– Вы появились в доме Андарза сразу после смерти государыни Касии, позже Теннака и Иммани. Господин Иммани преступник, господин Теннак – тоже. За пределами дома Андарза Иммани ждет обвинение в воровстве, а Теннака – обвинение в убийстве наместника Аракки. Им обоим некуда идти из дома Андарза. Андарз спас их от наказания. От какого возмездия спас Андарз вас? Какое преступление совершили вы против государыни Касии?

– Я ни в чем не виновен, – взвизгнул Дия.