Дело о ледяных руках

Имя Холстэда, произносимое на разные лады, прошелестело в воздухе, и через несколько мгновений он сам появился в дверях зала заседаний. Подошел к месту свидетеля, где даются показания, и был приведен к присяге.

– Скажите, вы работали несколько месяцев у мистера Фремона, незадолго до его смерти?

– Да, работал.

– Вы знакомы с Родни Бенксом, братом обвиняемой?

– Да, знаком.

– Где вы с ним познакомились?

– Он тоже был служащим у Фремона.

– Каковы были ваши обязанности?

– Ну… – медленно протянул Холстэд, глядя на присяжных поверх очков, – я был своего рода бухгалтером и одновременно управляющим конторой, занимался налогами, в общем, делал все, что необходимо.

– А чем занимался Родни Бенкс?

– Он помогал реализовывать коллекции, был продавцом… Вообще он на все руки мастер, мог все. Фремон занимался необычным бизнесом, и его сотрудники не подходили под обычную мерку простых служащих. Так же, как и сам его бизнес было трудно охарактеризовать одним словом.

– Понятно, – кивнул Норрис. – Скажите, какая часть этого бизнеса осуществлялась на наличные деньги?

Холстэд начал нервно облизывать губы.

– Гораздо большая, чем я ранее предполагал, – ответил он как бы через силу.

– Ответ весьма неопределенный, – недовольно промолвил Норрис, поворачиваясь к присяжным и стараясь, чтобы они прочувствовали скрытый смысл его слов. – Тогда я спрошу вас иначе. Убитый держал большие суммы наличности в своем офисе?

– Да, порой очень крупные суммы.

– Вы о них знали?

– Об одних – знал, о других узнал лишь недавно.

– Его бухгалтерские книги велись правильно? В них были отражены поступления этих сумм денег?

– Нет, сэр. И эти суммы всегда были разными. Как правило, они поступали наличными и не регистрировались. Чаще всего никто, кроме самого Фремона, не знал, что они находятся в офисе.

– И где он их держал?

– Для этого у него было два места. Одно – это обычный сейф, а другое – секретный сейф – квадрат под ковром, под одним из цементных блоков, который можно было поднять.

– Я покажу вам фотографию пола в офисе Фремона. Вы смогли бы по ней определить, какая именно из секций пола та, о которой вы упомянули?

Холстэд внимательно посмотрел снимок и показал:

– Вот эта.

– А теперь я покажу вам фотографию снятого с места цементного квадрата, и вы скажете, тот это или не тот квадрат, который вы описали.

Холстэд снова взглянул изучающе на фотографию:

– Да, это он.

– И что находилось под этим квадратом?

– Металлический ящик, вмонтированный в цемент и потому неподвижный.

– И что содержалось в этом ящике, когда вы в последний раз в него заглядывали?

– Ничего. Он был пуст.

– Я имею в виду предпоследний раз… когда вы его видели?

– Там было восемнадцать тысяч шестьсот девяносто долларов.

– Вы их считали?

– Да, я их пересчитал.

– Зачем?

– Я составлял налоговые декларации и не собирался принимать участие в составлении фальшивых ведомостей. Как только я обнаружил в подполе такую сумму наличными, я решил спросить мистера Фремона о них и услышать, что он мне ответит, как объяснит их появление, а потом хотел узнать у него, зафиксирована ли эта сумма в его бухгалтерских книгах.

– И вы это сделали?

– Нет, сэр.

– Почему же?

– Мистер Фремон был убит прежде, чем у меня появилась возможность его об этом спросить.

– Теперь назовите число, когда вы видели и пересчитывали эти деньги. Когда нашли эту сумму – восемнадцать тысяч долларов.

– Это было в пятницу, незадолго до полудня.

– Вы внесли эту сумму в какие-то документы?.. Сверх общей суммы, хранящейся в офисе?

– Да, я хотел попытаться проверить оборот капитала по некоторым счетам, исходя из стоимости банкнотов. Большинство из них были достоинством в десять и двадцать долларов, очень немного пятидолларовых, и совсем редко попадались купюры пятидесятидолларовые. Было несколько стодолларовых, поэтому я и записал их номера: их оказалось всего четыре.

– У вас с собой запись этих номеров?

– Да, с собой.

– Пожалуйста, покажите свои записи и назовите присяжным номера этих четырех стодолларовых купюр.

– Это: № L04824084A; № L01324510A; № G06309382A; № К00460975А.

– Когда вы записали эти номера? – спросил Норрис.

– Тогда же, когда считал деньги.

– И какой это был день недели?

– Пятница, второе число.

– И в какое, вы сказали, это было время?

– Незадолго до двенадцати дня. Я бы сказал, около одиннадцати тридцати, точнее уже не смогу вспомнить. Я не записал время, мне это было ни к чему, но скорее всего, около одиннадцати тридцати пяти. Мистер Фремон, мне кажется, ушел около половины двенадцатого, и в этот момент я посмотрел на часы.

– Вы знаете, куда он отправился?

– Он только сказал, что… не вернется больше. Я не знаю, куда.

– Перекрестный допрос, – произнес Норрис.

– У меня больше нет вопросов к свидетелю, но я бы хотел посмотреть на записи свидетеля, которыми он пользовался для освежения памяти, – попросил Мейсон.

– У меня нет возражений, – ответил Норрис.