Дело о любви до гроба

— А вы в курсе, что автомобили Дмитровского сервиса комплектуются спутниковой системой навигации, сохраняющей в базе данных маршрут?

Игорю действительно несказанно повезло. Все маршруты фирма, конечно, не сохраняла, но загородные, в особенности, те, что могли привести к поломке машины, фиксировались исправно и долго хранились в базе данных. Кажется, Дмитрий даже слегка побледнел. После того, как Фатеев сам признал, что выезжал за город, сказать, что за рулем был кто-то другой, он уже не мог.

— Я не виноват, — хрипловато бросил он. — Она сама…

— Что значит — сама? — Игорь почувствовал отвращение к сидящему перед ним человеку. С Дмитрия как будто маска слетела. Он перестал выглядеть опечаленным вдовцом — остался только страх разоблачения. — Сама себя разрезала и в полиэтилен завернула?

— Я не мог по-другому, понимаете… Я знал, что мне никто не поверит. Она… она меня приревновала — обвинила в том, что я ездил к другой женщине, и кинулась на меня с ножом.

— С каким ножом? — деловито уточнил Птицын.

— Не знаю… с кухонным… Я ее поймал, попытался нож отобрать, но… она шарфом за что-то зацепилась, а я за другой край потянул случайно… И… все. Она упала. Я пытался ее в чувства привести. Хотел «скорую» вызвать, но потом понял, что она уже не дышит…

— Шарфом? Дома? — усомнился Валуйский. Он прекрасно помнил слова Сочиной о том, что девушку задушили руками. Однако на трупе уже сложно было найти отпечатки, поэтому Игорь решил немного обождать с предъявлением этой версии, хотя и понимал, что Дмитрий лжет, пытаясь выкрутиться.

— Я часто ей шарфики дарил. Она легкие даже дома надевала. Я же не знал, что так все…

— И что же было потом?

— А потом я понял, что никто мне не поверит.

«И правильно понял», — мысленно похвалил подозреваемого Игорь.

— Думал так ее вывезти, но понял, что это будет слишком заметно… и…

— И расчленили тело своей жены, — закончил за него Птицын.

Фатеев поморщился.

— Ну да. Мне пришлось.

— Еще один вопрос, — продолжил Игорь. — Вы, насколько я помню, говорили, что вас не к кому было ревновать — что вы никого, кроме жены и видеть не хотели. Это так?

— Так, — кивнул Дмитрий. — Только она, ни с того, ни с сего, решила, что у меня роман с секретаршей.

— Еще один вопрос, Дмитрий. Зачем вы убили Вячеслава Мыльнова?

В кабинете повисла тишина. Дмитрий ошалело уставился на следователя. Затем, видимо, придя в себя, заявил:

— Два убийства на меня вешаете? Не выйдет. Не убивал я этого дебила. Он сам повесился от своей поганой жизни!

Валуйский понял, что сейчас от подозреваемого он ничего не добъется. Он вздохнул: придется озаботиться веской доказательной базой…

— Что ж, это все, что я хотел знать. Это протокол вашего допроса с показаниями, записанными с ваших слов, — Игорь подвинул бумагу к Фатееву, — прочитайте и распишитесь, если все верно, и это действительно ваши слова.

Дмитрий мог заартачиться даже сейчас — отказаться подписывать, потребовать адвоката. Но он безропотно подписал протокол. После того, как Фатееву были предъявлены обвинения, его взяли под стражу, напомнив, однако, что он имеет право на защиту.

— А ведь он может нанять себе любых, самых дорогих адвокатов, — Птицын вернулся в кабинет, завершив процедуру передачи обвиняемого под стражу.

— Тут ему уже вряд ли что-то поможет. Не думал, что он так быстро сдастся, — Игорь потянулся, разминая спину. — Вам, по сути, остается только доказать, что это была не самооборона. По-моему, это будет несложно.

— Как сказать, — хмыкнул Птицын. — И все-таки я не понимаю, почему он это сделал.

— Это логикой не объяснишь, — откликнулась Аля, — он… немного больной человек. У него отпечаток на судьбе, как у маньяков бывает. Сделайте все возможное, чтобы он сел как можно более надолго. Иначе, боюсь, двумя трагедиями не закончится.

— Это я вам точно обещаю, — откликнулся Эдик.

— Неужели он столько лет притворялся? — задумчиво произнес Валуйский. — И ведь, главное, всех убедил в своей любви. Даже невесту.

— А он ее… действительно, любил, только своей, очень странной любовью. Не так, как живого человека. Он ведь даже наряжал ее, как куклу, — уверенно отозвалась Сочина.

Валуйский только кивнул, вспомнив рассказы друзей Насти, которые восхищались заботливостью жениха.

— То есть, и впрямь — любовь до гроба, — мрачно пошутил Птицын.

* * *

Дмитров провожал своих гостей ясным синим небом и скачущими по лужам солнечными зайчиками. Впереди ждала Москва, позади оставалось еще одно раскрытое дело.

Настю похоронили, вернув ей на палец обручальное кольцо. Аля почувствовала, как фантом девушки легко, будто растаяло облачко тумана, ушел из мира живых. Зато Дмитров словно забурлил. История все-таки просочилась в газеты, и город, включая родных и друзей Насти, пребывал в глубоком шоке.

Виновность Фатеева в гибели Вячеслава еще предстояло доказать, и пока на основании одних лишь видений Али сделать это было непросто.

Сам же Фатеев, нисколько не смущаясь улик и фактов, продолжал настаивать на своей версии самообороны.