Дело о мирных переговорах (СИ)

— Вы можете не обращать на это внимания! — перебил его Вайолет, обернувшись от окна. — Ваше величество, я признаю свою ошибку и не только в том, что так резко выступил против того, что рассказал капитан Арно. Я сам оказался невнимателен и по моей вине к военным секретам королевства был допущен вражеский шпион, потому я готов ответить за это. Я слагаю с себя обязанности коннетабля и готов понести любое назначенное вами наказание!

— Самое время! — недовольно проворчал Жоан. — Мы на грани войны, а коннетабль слагает с себя обязанности! И кем прикажете вас заменить? Кто разбирается в вопросах вашего ведомства лучше вас? У нас нет времени на рокировки, маркиз! Я приказываю вам впредь до назначения нами другого коннетабля продолжать исполнять ваши обязанности. Граф, я хочу, чтоб вы допросили де Меркера, если понадобиться, под пыткой и выяснили у него всё, что связано с его шпионской деятельностью, его отношениями с де Краоном и алкорцами, а также есть ли у него сообщники в военном ведомстве и при дворе. Одновременно проведите проверку военного ведомства, снова допросите эту Англад. Может, она ещё что-то скрывает. Я хочу, чтоб вы вытащили на свет всех предателей и тайных агентов северян и алкорцев. Что касается ситуации с Бламонтом… — король замолчал, тоскливо взглянув в окно. — С этим ведь нам тоже придётся что-то делать, верно? Мы не можем спустить захват нашего замка ни северянам, ни алкорцам, иначе нас сочтут трусами. А альдор, чего доброго, решит, что может и дальше хозяйничать на наших землях.

— Безусловно, мы не можем закрыть глаза на этот вопиющий факт, — ответил Делвин-Элидир, — но попытка вернуть его силой сделает дальнейшие мирные переговоры невозможными и поставит нас на грань войны.

— Мы итак на грани войны, — заметил маркиз Вайолет. — Нас снова загнали в угол, и мы можем только вступить в бой. Выбора нам не оставили.

— Выбор есть всегда, — возразил Марк. — Бламонт — это важно, как и репутация Сен-Марко, но всё же мир между нами и луаром значит куда больше.

— Мы не можем отступить, — заметил Вайолет, который, казалось, рвался в бой, стремясь загладить свою вину. — Мы должны снова взять Бламонт и принудить врагов к миру!

— Звучит хорошо… — вздохнул король и окинул всех печальным взглядом. — Я назначаю на завтра большой королевский совет. Я выслушаю всех и только после этого решу, что делать.

На следующий день Марк собирался на королевский совет, то и дело тревожно посматривая на закрытое тяжёлыми гардинами окно, за которым царила темнота, и город сонно дышал, ещё не отойдя от глубокого тревожного сна тёмной ночи. Он надел синий бархатный камзол, украшенный изысканной золотой вышивкой, и унизал пальцы рук драгоценными перстнями. Модестайн, стоявший рядом, держал наготове небольшой ларец из полированного дуба, в котором лежала его изящная баронская цепь. Она была ценна за счёт искусной работы королевского ювелира, сделавшего её когда-то для юного барона де Сегюра, поскольку количество золота в ней было не так уж велико, а вставленные в неё камни не отличались чистотой и блеском. И всё же он не хотел менять её на другую, ведь именно эту цепь заказал для него когда-то король Арман и вручил вместе с именной грамотой, восстановленной гербовой палатой. Надев эту цепь на грудь, он повернулся к Эдаму. Юный оруженосец поднёс ему другой ларец, большой, покрытый тонкой резьбой и позолотой, где на чёрном и глубоком, как ночное небо, бархате лежала другая цепь. Её звенья были отлиты из золота и отделаны изумрудами и рубинами, а гербовый медальон обрамляла усыпанная бриллиантами рамка. Это была графская цепь де Лормов, и она заняла своё место на его груди рядом со скромной цепью де Сегюров.

— Тебя что-то тревожит? — спросила Мадлен, которая наблюдала за ним с некоторым беспокойством.

Она подошла и, когда он повернулся к ней, аккуратно поправила обе цепи на его груди так, чтоб медальоны располагались рядом.

— Из-за этого мерзавца де Краона мы оказались в очень сложной ситуации, — задумчиво произнёс он. — Если честно, я сам не вижу выхода из неё. Жоан растерян, партия войны при дворе воспрянула духом и жаждет реванша за поражение под стенами луара.

— Ты думаешь, будет война? — она испуганно взглянула на него.

— Надеюсь, нам удастся её избежать, — проговорил он и, наконец, взглянув на неё, улыбнулся. — Тебе не стоит беспокоиться об этом. Займись чем-нибудь приятным и не грусти.

Он нагнулся и поцеловал её в губы. После этого кивнул Шарлю и тот подал ему перевязь, украшенную филигранной пряжкой в виде головы дикой кошки, с фамильным мечом. Набросив на плечи парчовую накидку, подбитую золотистым мехом, он отправился во дворец.