Дело о молчаливом партнере

– Мне хочется жить спокойно самой и не мешать жить другим, – сказала Эстер, бросая взгляд в ее сторону. – Я не хочу никого ни в чем обвинять, но, между прочим, почерк на карточке был очень похож на ваш.

– Господи, да я бы никогда в жизни…

– Успокойтесь, мисс Фолкнер, – предупредил ее Мейсон. – Прежде чем начать вычислять того, кто послал конфеты, давайте снова обратимся к имеющимся в нашем распоряжении фактам. Итак, мисс Дилмейер, когда вы получили конфеты и прочли приложенную к ним карточку, вы не ощутили ни малейшего беспокойства. Так?

– Да, разумеется. Я познакомилась с мисс Фолкнер, она произвела на меня впечатление приятной, доброжелательной особы… хотя, между прочим, у нее были причины отнестись ко мне иначе… ну, она могла бы, например, оказаться совсем не такой великодушной и обвинить меня во всех грехах, в том числе и в тех, в которых лично моей вины нет нисколечко.

– Ясно. Но разве, получив конфеты, вы не подумали о такой возможности?

– Нет. Тогда я просто подумала о том, что это было очень любезно с ее стороны. Она собиралась взять меня на работу, поэтому я испытывала к ней искреннее расположение и… преданность, наверное, так это можно назвать.

– Итак, давайте, так сказать, подведем некоторые итоги, – предложил Мейсон. – Тот, кто послал вам конфеты, имел возможность беспрепятственно перемещаться по всему «Золотому рогу», этот кто-то также мог воспользоваться пишущей машинкой мистера Линка, открыть ящик его стола, взять оттуда кое-какие канцелярские принадлежности, бумагу, баночку с клеем. Этот человек также знал процедуру прохождения посылок через курьерскую службу доставки в час пик, и, наконец, у него была возможность достать карточку, присланную с орхидеями, и положить ее в коробку с конфетами, прежде чем посылка попала в службу доставки. Ему нужно было управиться со всем этим за каких-то полчаса. То есть необходимо было сработать быстро.

– Если только… – начала было Эстер Дилмейер и осеклась.

– Если только что?

– Если только конфеты отправляла не мисс Фолкнер. Потому что тогда карточек было бы две, и… получается… ну, и все. Вот.

– Я тщательно рассмотрел возможность причастности мисс Фолкнер к этому делу, – сказал Мейсон. – Она при всем желании не могла бы послать вам эти конфеты.

– То есть как?

– Она не имеет необходимого опыта обращения с шоколадными конфетами, так что начинить их снотворным она не сумела бы – это во-первых, а во-вторых, она никак не могла оказаться в «Золотом роге» за двое суток до момента отправки вам конфет. Нет, есть лишь один человек, который полностью удовлетворяет всем перечисленным требованиям.

– И кто же это? – спросила Эстер Дилмейер.

– Вы, – тихо произнес Мейсон.

Она даже привстала со стула.

– Я?! Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, – продолжал Мейсон, – что вы являетесь единственным человеком, который мог бы послать эти конфеты. Вы послали их себе сами.

– А потом наелась яду просто ради того, чтобы попасть в больницу, так, что ли, по-вашему? – саркастически спросила она.

Лейтенант Трэгг подался вперед, видимо собираясь что-то сказать Мейсону, но тот, не отрывая взгляда от Эстер Дилмейер, оборвал его: «Заткнитесь, Трэгг!» – и затем невозмутимо произнес, обращаясь к ней:

– А вы и не съели ни одной отравленной конфеты.

– Неужели? – издевательски переспросила она. – Ну конечно! Мне просто захотелось прокатиться до больницы. И тогда я притворилась спящей, а заодно и доктора обманула, так, что ли?

– Нет. Вы приняли большую дозу веронала, но конфеты здесь ни при чем.

Теперь всем своим видом она выказывала раздражение.

– Послушайте, лично у меня сегодня на вечер запланированы дела поинтереснее. Я, конечно, понимаю, что вы спасли мне жизнь. Да к тому же еще и оплатили счет из больницы. Я почувствовала к вам благодарность и расположение, но, оказывается, у вас за пазухой был припрятан камень. Короче, я не собираюсь весь вечер торчать здесь и выслушивать ваши идиотские теории.

– Видите ли, – продолжал Мейсон, – каждая конфета лежала в чашечке из коричневой гофрированной бумаги, плотно охватывавшей ее со всех сторон.

– Ну и что с того? – спросила она.

– В коробке, стоявшей на столе, – пояснил Мейсон, – не хватало нескольких конфет, но не было там и этих самых бумажных оберток. В комнате их тоже не оказалось. Вряд ли вы стали бы поглощать конфеты вместе с фантиками.

В какой-то момент ее лицо дрогнуло.

Мейсон же продолжал быстро развивать достигнутое преимущество:

– Но выдали вы себя тем, что заявили, будто бы, увидев в коробке с конфетами карточку с инициалами «М.Ф.», вы успокоились и решили, что волноваться не о чем. Если бы вы говорили правду, эта карточка должна была бы, напротив, насторожить вас, потому что не далее как за полчаса до того вы получили коробку с орхидеями, к которым была приколота точно такая же записка. Вы бы даже заметили на ней две дырочки, оставленные булавкой, скреплявшей ее с цветами. Вряд ли вы могли не заметить такое.

– Да вы, видать, совсем рехнулись, – покачала головой Эстер. – Зачем мне посылать самой себе отравленные конфеты?