Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата

Марк склонился к лицу разбойника и увидел на лбу узкий длинный кровоподтёк, совсем свежий, а потом вспомнил, что как раз рядом с тем местом, где он нашёл труп, располагалось высокое крыльцо. Должно быть, разбойник прятался за ним, поджидая свою жертву, и в решающий момент кто-то сильно толкнул его в спину, он выстрелил, промахнулся и ударился лбом о боковой край крыльца. А потом тот, кто толкнул его, быстрым движением полоснул ножом по его шее и кинулся наутёк. Кто же это был, тот человек, который помешал ему убить Марка де Сегюра? Был он другом, спасавшим ему жизнь, или врагом этого негодяя, просто сорвавшим ему последнюю миссию?

Осмотрев рану на шее, он увидел, что разрез ровный и глубокий. Тот, кто сделал его, явно умел обращаться с кинжалом, но больше о нём ничего нельзя было сказать. Чтоб убить оглушённого ударом и упавшего вперёд человека, не нужно быть силачом, и даже мужчиной. Это могла быть женщина или ребёнок. Это не было чем-то невероятным. В этом мире слишком часто детям приходилось едва не с пелёнок браться за оружие, чтоб выжить, примером чему был и сам Марк. И надеяться на то, что кто-то вдруг воспылал желанием спасти ему жизнь, тоже не стоило. Этот негодяй наверняка нажил себе столько врагов, что они могли бы выстроиться в очередь на два квартала, чтоб прикончить его.

В любом случае, Марк понимал, что ещё недавно был на волосок от гибели, и если кто-то замыслил его убить, то не остановится на этом, а значит, нужно найти и заказчика, нанявшего этого бандита, и того, кто перерезал ему глотку. В противном случае он ещё нескоро сможет чувствовать себя в безопасности.

В мертвецкую тем временем вошёл клерк и, поклонившись барону, произнёс:

— Ваша светлость, его сиятельство граф Раймунд желает видеть вас немедленно.

Марк нахмурился и обернулся к Тома:

— Ему кто-то уже доложил?

— Я сам ничего не знал, — напомнил старший сыщик, пожав плечами.

— Конечно, — пробормотал он и направился к выходу.

Поднявшись по длинной винтовой лестнице в башню, он прошёл по коридору и, кивнув стоявшему у дверей кабинета стражнику, вошёл. Граф был не один. В кресле возле стола сидел барон де Грамон, слегка сонный и очень несчастный, как бывало всегда, когда его поднимали с постели среди ночи. Увидев друга, он попытался что-то сказать, но его попытку пресёк граф, восседавший за своим столом, заваленным письмами и донесениями агентов.

— Помолчи, Рене, сперва разберёмся с другим делом. Ты был вместе с королём у этой де Флери, Марк? Что там произошло?

— На первый взгляд ничего особенного, ваше сиятельство, — произнёс он, подойдя к окну и, к недовольству Рене, приоткрыл створку, чтоб прохладный ветер остудил его лицо. — Но на самом деле было много весьма настораживающих мелочей, которые сложились в довольно тревожную картину.

И Марк подробно рассказал о пире у баронессы, не позабыв добавить к своему докладу и то мнение, что услышал от придворного мага.

— Значит, Филбертус полагает, что она ведьма? — уточнил Раймунд, задумчиво глядя на него.

— Он пока не уверен, но считает это возможным, — ответил Марк. — Я думаю, что обитатели Белой башни теперь займутся этой дамой всерьёз. Я же пока сумел убедиться лишь в том, что баронесса де Флери использует все доступные ей средства, чтоб соблазнить короля и его приближённых. В дурманящих свойствах этого дыма я имел возможность убедиться сам. Что-то не то было и с вином. К тому же к каждому из гостей она приставила весьма соблазнительную девицу, в то время как сама всеми силами пыталась очаровать короля, и у неё это получилось. Мне с трудом удалось вытащить его оттуда до второй стражи.

— Но всё же тебе удалось, — заметил Рене. — И сам ты не поддался чарам?

— Благодаря предостережениям Фелбертуса я не поддался и сыграл на благородстве Жоана. Я слишком хорошо его знаю. Любой другой мог нарваться на его гнев, да и на меня он сначала накинулся весьма враждебно, но потом внял моим доводам. Пусть колдуны занимаются своим делом, но мне кажется, что мы тоже должны присмотреться к этой даме и постараться оградить короля от её влияния, хотя, это будет нелегко. Он сам признался мне, что увлечён ею.

— О чём они говорили? — спросил граф.

— Не знаю. Столы стояли слишком далеко друг от друга, и я не мог разобрать ни слова. Однако я надеюсь узнать это от Жоана. Он жаждет обсудить со мной этот вечер и, безусловно, расскажет всё. Я пойду к нему утром.

— Боюсь, что это придётся отложить, — заметил граф и покосился на снова погрустневшего де Грамона. — У нас возникло ещё одно весьма неприятное дело, и я намерен поручить его тебе. Ты знаешь Римара и Феррата?