Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата

— Ваша светлость, — воскликнул подбежавший к нему Эдам, — почему вы уехали один в тёмное время?

Следом из темноты появился Шарль, тоже смотревший на хозяина с немым укором.

— С каких пор я должен отчитываться перед оруженосцами? — раздражённо спросил Марк, натягивая перчатки.

— Я не говорю, что вы должны отчитываться! — возмутился Эдам. — Но вам следует поберечься! Вас только что чуть не убили! Вы же слышали, что случилось с господами Римаром и Ферратом! Такое чувство, что город наводнён наёмными убийцами! Вам следует брать с собой нас, потому что три меча надёжнее, чем один!

— Я разберусь без тебя, что мне следует делать! — рявкнул Марк с такой яростью, что юноша обиженно отпрянул. — Отправляйся в Серую башню! Разыщешь Тома и передашь ему, чтоб немедленно отправил в город своих ищеек. Пусть найдут двух наёмников, опытных вояк довольно неопрятного вида. Один повыше с бородой, сейчас он ранен и, возможно, хромает, бьётся мечом и кинжалом. Это важно, простые солдаты редко используют кинжал в бою, так что он или бретёр, или рыцарь. Второй — ниже ростом, широкий в плечах, носит усы, на поясе — подсумок с вышитой оленьей головой, поминает мамашу дьявола, ранен в руку. Зовут его, возможно, Урбен, скорее всего, он северянин. У обоих тёмные, длинные, нечесаные волосы. Запомнил?

— Да, — кивнул Эдам, забыв об обиде. — Это они напали на рыцарей контаррена? Вы так быстро выяснили это?

— Это было несложно. Скажи Тома, пусть перевезут отсюда тело Римара, я хочу, чтоб его осмотрел Огастен. Пусть составит протокол по всем правилам. В этом деле нужно соблюсти все формальности.

— Я понял, — кивнул Эдам. — Что делать потом?

— Дождёшься меня там. Я еду домой, а потом вернусь в Серую башню и решу, что будем делать дальше.

Юноша кивнул и скрылся в темноте, откуда вскоре послышался стук копыт его коня. А затем и Марк в сопровождении Шарля отправился в путь. Оруженосец всю дорогу озирался по сторонам, высматривая злоумышленников, собиравшихся посягнуть на его господина, а тот пребывал в мрачном раздумье.

Когда он приехал в свой дом, ему навстречу выпорхнула Мадлен. Её синее атласное платье с широкими рукавами и алым поясом гармонировало с рыжими локонами, распущенными по плечам, и Марк вдруг, вместо привычной волны радости, тёплым счастьем омывающей душу, ощутил недовольство.

— Что на тебе надето? — спросил он, бросив на неё недовольный взгляд.

— Это новая мода при дворе! — воскликнула она и закружилась на месте, от чего её юбки разлетелись вокруг ярким шатром. — Все подражают Лилии Сен-Марко, я не могу отставать, и, по-моему, мне идёт! Разве нет?

Он промолчал, хотя конечно её талия казалось ещё тоньше в окружении пышных юбок, а глубокая синева ткани подчеркивала огненный оттенок волос. Он прошёл мимо и начал подниматься по лестнице. Она поспешно устремилась следом, явно озадаченная его холодностью.

— Обед наверно уже готов, я велю накрыть в столовой, — безмятежно щебетала она, увиваясь вокруг. — Я сама выбрала на рынке цесарку, которую запекли для тебя. Ты не ночевал дома и, должно быть, устал. Цесарка с виноградом и белое вино поднимут тебе настроение.

— С чего тебе вздумалось ходить по рынку? — проворчал он. — Ты баронесса, пусть кухарка занимается своим делом.

— Она и занимается, — закивала Мадлен. — Она была со мной, но я сама хотела выбрать дичь и мясо, чтоб побаловать тебя!

Поднявшись на второй этаж, он остановился на пороге столовой и обернулся.

— Твой первый муж ведь был старше тебя?

— Да… — удивлённая тем, как он переменил тему, ответила она. — Почти в два раза. Когда я вышла за него, мне было пятнадцать, а ему вскоре исполнилось двадцать девять. А что?

— Не рано ли он стал смотрителем крепостных стен? — спросил Марк, глядя на неё.

— Ну… — смутилась она. — Я не знаю, рано это или нет. Я была слишком молода, чтоб раздумывать об этом. Погоди, я сейчас обо всём распоряжусь, — и она убежала вниз, а он вошёл в комнату и остановился у окна.

Приоткрыв створку, он прислушался к ровному гомону ночного рынка и вдохнул свежий воздух, глядя на огоньки ламп, висевших над прилавками торговцев. Он заметил, как смутили Мадлен его вопросы, и что она вовсе не расположена была развивать эту тему. Значит, она солгала, она никак не могла быть вдовой старика де Тура. А если она не его вдова, так кто же она?

Он обернулся, услышав шаги. В комнату вошёл молодой слуга со скатертью, перекинутой через руку и, поклонившись хозяину, принялся накрывать на стол.