Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата

Целый вечер Марк провёл в покоях короля, беседуя с ним с глазу на глаз за столом, накрытым к ужину возле камина. Поглаживая большую голову печального белоснежного волкодава Роло, доживавшего свой собачий век в тех комнатах, где когда-то жил его любимый хозяин король Ричард, он выслушивал восторги Жоана по поводу неисчислимых достоинств прекрасной Лилии Сен-Марко, а потом осторожно и тактично перевёл разговор в нужное ему русло. Поздно ночью он оставил своего повелителя в глубоком раздумье, наедине с вопросами, о которых тот раньше как-то не задумывался. Жоан был совершенно обескуражен, и Марк понимал, что в ближайшее время его тревоги и сомнения будут лишь усугубляться, но именно этого он и хотел: разрушить видимость романтической идиллии между влюблёнными, заставив молодого короля соизмерять свои желания с требованиями его высокого статуса. Он надеялся, что к его возвращению из луара король уже полностью созреет для более серьёзного разговора на эту тему.

В последнюю ночь перед отъездом он спустился в подземелье Серой башни и, пройдя мимо тёмных камер, в которых томились узники тайной полиции, остановился перед решёткой, вглядываясь в темноту, где бледным пятном светлело измученное лицо Белоны Норан. Тюремщик по его приказу открыл дверь камеры и ушёл, позвякивая связкой ключей, а Марк вошёл внутрь и остановился перед сжавшейся от холода девушкой.

— Я пришёл, чтоб проститься с тобой, — произнёс он, глядя на неё. — Скорее всего, мы больше не увидимся.

— Меня казнят? — резко спросила она.

— Нет, тебя отпустят. Я просил об этом короля и он, пребывая в благодушном настроении, решил тебя простить.

— Мне не нужны твои милости! — воскликнула она.

— Это милость короля, а не моя, — возразил он. — Может, тебе она и не нужна, но нужна твоей семье. Каково им будет потерять вторую дочь? Я не могу исправить твою судьбу, ты можешь и дальше делать глупости, но, по крайней мере, если ты погибнешь, то это уже будет не по моей вине. Мне хватило Адалины. Этот грех до конца жизни будет тяжким бременем лежать на моей душе. Можно сколько угодно рассуждать о том, что мне нужно было сделать тогда: остаться в луаре и умереть вместе с ней или взять её с собой, хотя меня прямо из застенка отвезли к внешним воротам и выгнали прочь из города. Можно говорить, что мне не стоило отвечать на её чувства, и тогда она осталась бы жива, но это уже ничего не изменит. Она понятия не имела о моей тайной деятельности в луаре, но её обвинили в измене только за связь со мной, и даже альдорена не смогла её защитить. Она умерла, и в этом действительно виноват я. Но в том, что произойдёт с тобой, будешь повинна только ты. Знаешь в чём разница между тобой и Адалиной? Девочка умерла безвинной, а ты дала себя втянуть в заговор против короля и альдора, и если Жоан тебя помиловал, то я не знаю, как поступит альдор. Пусть твоё имя не будет фигурировать в официальных документах моего расследования, мне придётся рассказать энферу и Деллану о твоей роли в этой истории. Я обещаю, что скажу Ликару о том, что Адалина была ни в чём не виновата, хотя подозреваю, что он об этом и так знает. Но сможет ли твой брат приехать в луар на службу после твоих интриг, решать буду не я. Мне жаль, что я невольно причинил столько горя вашей семье, я прошу у вас прощения. И это всё, что я хотел тебе сказать.

Он направился к дверям, но потом снова обернулся.

— Это ты подослала ко мне наёмного убийцу?

Она мрачно взглянула на него.

— Нет. Я же сказала тебе, что хотела разрушить твою жизнь, и только поняв, что ты раскрыл нас, решила тебя убить. Так что я — не единственный твой враг. Надеюсь тот, кто подослал к тебе убийцу, однажды всё-таки добьётся своей цели.

Он усмехнулся.

— Если ему снова не помешает кто-то, кто хранит меня. Быть может с Небес?

Следующим светлым утром большой отряд хорошо вооружённых рыцарей, окруживший окованную полосами железа тюремную карету, во главе которого ехали барон де Сегюр и кавалер Феррат, покинул Сен-Марко и по наезженному тракту отправился в луар Синего Грифона. Прошло ещё две недели, и тот же отряд, но без Феррата снова проследовал через ворота и двинулся по Королевской улице в сторону дворца.

Марк де Сегюр удовлетворённый тем, что исполнил свою миссию точно в соответствии с инструкциями графа Раймунда, тем не менее, не спешил явиться к нему для доклада. Он устал от долгого перехода, ему хотелось обнять жену, помыться и нормально поесть и уж потом, сменив запылённую дорожную одежду на дорогой наряд придворного, предстать перед главой тайной полиции.

Потому, подъехав к рыночной площади, где стоял его дом, он махнул рукой капитану охраны и свернул туда, где ветер покачивал фонарь на витом кронштейне, висевший над его дверями. За ним поехали и оба оруженосца, предвкушавшие сытный обед и сон в своих постелях.