Дело о неприкаянной душе

Я промолчал. Вряд ли подобное утверждение заслуживало с моей стороны хоть какого-то ответа. Да дядя его и не ждал. Он встал и движением руки попросил следовать вперед.

– Твоя подружка еще не пришла, – сообщил он, когда мы поднимались по лестнице.

– Она такая же моя подружка, как и твоя! – сразу взъерошился я.

– Возможно, – не стал спорить дядя. – Но лично я из-за нее не стал бы отправляться из ада в рай только для того, чтобы поприсутствовать на сдаче практики. Впрочем, как я подозреваю, она тоже из-за меня не отправилась бы в ад.

Когда дядя в таком веселом настроении, то ему лучше не попадаться на дороге. А если уж попался, то лучше молчать. Именно эту тактику я и решил избрать. Однако, как оказалось, я волновался напрасно. Дядя вдруг посмотрел на часы и заторопился.

– Ладно, Эзергиль, извини. Думаю, одному тебе тут скучно не будет. К тому же, скоро твоя подружка должна прийти. Кабинет сорок второй. Жди там. А мне сейчас надо один звонок сделать.

Я согласно кивнул. Быть одному в незнакомом месте, конечно, не слишком хорошо, но все лучше, чем выслушивать ехидные комментарии дяди.

Дядя тем временем уже исчез. Я хмыкнул и отправился разыскивать сорок второй кабинет. Заодно смотрел школу, где учатся ангелы. Да уж. Прям не школа, а дворец какой-то. Прозрачная крыша, из-за чего коридоры всегда были освещены естественным светом солнца. Как я понял, из-за отсутствия здесь любого вида искусственного света, занятия в школе шли только утром и днем. Вечером никто не учился. Интересно, а в пасмурную погоду они учатся в полутьме или у них этот день выходной?

Ведьма молодая
Жила в лесной глуши.
Крестьяне к ней, хворая,
За помощью пришли.

Чего? Я прислушался. Чей-то голос старательно повторял слова баллады. Я узнал ее, поскольку мы учили как-то ее в школе. В младших классах. Я осторожно заглянул за угол. Там, удобно устроившись на стуле, сидел ангелочек. В одной руке он держал книгу, а второй старательно дирижировал сам себе. Видно так ему легче запоминались стихи. Продекламировав четверостишье, он сверился с книгой и довольно кивнул. Опять прикрыл ее и прочел второе четверостишье:

Помочь скорей просили,
Ведь страшно умирать.
И души ей сулили
За жизнь свою отдать.

Тут он увидел меня и радостно улыбнулся.

– Привет, – махнул он мне рукой. Я оглянулся. Может, тут еще кто есть? Но нет. В этой части здания мы были вдвоем. Я вышел вперед и присел на стул рядом.

– Привет, – немного озадаченно отозвался я, не понимая, чем вызвана радость малыша. Судя по возрасту, учился он в классе двенадцатом.

– Ты не поможешь мне? – поинтересовался у меня малыш.

– Я? – еще больше удивился я. – Хм. А что надо?

Мальчик вздохнул.

– Да вот. Стихотворение задали учить. А у меня никак не получается. Я вот каждое четверостишье выучил, а вместе никак не запомню.

Я взял книгу из рук мальчика и взглянул.

– «Баллада о людской благодарности». Знакомая вещь. Однако не думал, что ее проходят и у вас.

Мальчик удивленно взглянул на меня.

– Как это у вас? А ты откуда?

– Э-э… – я неопределенно помахал рукой. – Оттуда. В гостях я сейчас. Ладно. Давай попробуем. Вот, возьми книгу и прочитай стихотворение полностью, – поспешил я перевести разговор, взглянув в сторону нужного мне кабинета. Сорок вторая комната находилась недалеко от нас, и я не видел причины, почему мне не помочь ребенку. Тем более, что одному все равно скучно тут мотаться.

Мальчик доверчиво взял книгу. Выпрямился на стуле. Выдохнул. На мгновение замер, а потом с выражением прочел: