Дело о неуловимом призраке

— Прикинь, он совсем сбесился: задал нам эпоху Петра Первого учить, и хоть ты тресни, а расскажи ему, что там творилось, во всех подробностях. Олег Пономарев, к примеру, в своей школе этого еще не проходил, а ведь он тоже в девятом классе учится.

Лешка пожала плечами.

— Так бери учебник и вникай.

— В том-то и дело, что в учебнике этого нет. То есть кое-что есть, но Антон требует, чтобы мы лекции писали, то есть записывали все, что он бормочет себе под нос.

— Ну и писал бы.

— Писал бы, писал бы! — передразнил ее брат. — А я, к твоему сведению, сижу далеко. И в то, что он там бубнит, не вслушиваюсь.

— Ну и зря. Тогда возьми тетрадь у кого-нибудь, кто близко к доске сидит и все записывает.

— У кого? Все сами сейчас к зачету готовятся.

— Значит, твои дела плохи, — резюмировала Лешка. И вдруг ее осенило: — А у Славки нельзя? У него ведь тоже Антон Матвеевич историю ведет.

— И Славка учит. Ему тоже зачет сдавать надо. Хорошо ему, отличнику, небось и без лекций все знает.

— А ты возьми у него на полчасика тетрадку и сделай с нее ксерокопию. Что за проблема? Ты же у нас детектив, а такой простой вещи сообразить не можешь. К тому же, я думаю, эти лекции должны быть интересными. Вспомни, как мы с тобой в Воронеже у Катьки жили в ее старинном доме, построенном еще при Петре Первом? И памятник ему там стоит, в сквере, который так и называется Петровским. И флот там его строился. Как хорошо, что мы туда скоро снова поедем. — Лешка мечтательно вздохнула и крикнула, услышав в прихожей шорох: — Мам, так мы едем на каникулах в Воронеж или нет?

Если Ромка не наполучает двоек и ничего непредвиденного не произойдет, то обязательно, — ответила Валерия Михайловна, раздеваясь и проходя в комнату. Судя по довольному лицу матери, настроение сегодня у нее замечательное. Улыбаясь, она подошла к окну и обратилась к своим домашним: — А вы заметили, как потеплело на улице? Март еще, а такое чувство, что уже весна пришла. Скоро начнем окна открывать настежь.

— Когда с утра до ночи сидишь дома за столом и учишь уроки, какая тебе разница, зима или лето, — уныло возразил Ромка.

— Кто же это у нас дома за столом сидит? — удивилась Валерия Михайловна. — Покажите мне, пожалуйста.

Мальчишка оглянулся на сестру, ища поддержки.

— Как кто? Мы.

Но предательница Лешка приняла сторону родителей.

— Да ладно тебе, — махнула она рукой. — Ты пока что не сидишь и ничего не учишь, все только собираешься. Лучше посмотри, как все хорошо складывается. И в Воронеж едем, и Интернет с е-мейлом у нас будет. Все теперь только от тебя самого зависит. Я тоже, между прочим, на тебя надеюсь.

Ромка сморщился и недовольно взглянул на сестру. Но она говорила, похоже, без всякого подвоха, и, слегка поразмыслив, он решил сменить гнев на милость.

— Ты думаешь? Лешка, а насчет Славкиной тетрадки ты гений. Я почему-то совсем забыл, что на свете есть ксероксы. То есть я хотел сказать, что ты почти что гений, сестра моя все-таки, — вскочив с места, он внимательно и с удовольствием осмотрел себя в зеркале.

Его уже нельзя назвать толстым, как в прошлом году, ну разве что чуточку упитанным. Он пригладил волосы и снова сел за стол:

— А знаешь, что я решил? Я теперь решил с собой на историю диктофон брать и на него записывать все, что Антон говорит. И почему я раньше до этого не додумался? А сейчас и в самом деле Славке позвоню, тетрадку у него попрошу, он мне не откажет.

Весело посвистывая, Ромка направился к телефону. Но не успел он поднять трубку, как телефон затрезвонил сам, причем звонок был не совсем такой, как всегда, а более пронзительный, то есть международный.

— Эля! — весело заорал он, услышав знакомый голос маминой подруги из Лос-Анджелеса. — А мы знаем, что ты к нам в конце апреля приедешь. У нас уже потеплело. А у вас в Лос-Анджелесе вообще жарища, наверное?

Лешка мигом подлетела к параллельной трубке. Элю они с Ромкой просто обожали и давно считали ее не только маминой, но и своей собственной подругой, которая понимала их с полуслова и всегда им все прощала. Короче, ей вполне можно доверить любой секрет и не бояться его огласки. А когда они гуляли вместе, она покупала им все, что они хотели, и вообще, как добрая волшебница, исполняла любые желания.

— Я не знаю, какая там погода, так как из дома я уехала десять дней назад, — ответила ему американская подруга. — А приеду я к вам не в апреле, как собиралась, а… завтра. Я сейчас в Будапеште на кинорынке нахожусь, совсем недалеко от вас.

— Класс! А фонарик ты мне, случайно, не привезешь? — мигом сориентировался Ромка. — Маленький такой, совсем-совсем малюсенький, а светил чтобы далеко.

— Тебе не стыдно? — отнимая у него трубку, рассердилась Валерия Михайловна. — Вечно ты у Эли что-нибудь клянчишь.

— А что такого? Она же все равно без подарков к нам никогда не приезжает, сама знаешь. А фонарик стоит совсем недорого.

— Дело не в деньгах, а в том, что ей придется тратить время на его поиски. И вообще ты уже большой, чтобы выпрашивать всякие игрушки. Ничего ему не покупай, — сказала она Эле прежде, чем поздороваться.