Дело о нижней юбке

— Все получилось очень просто. Убил, и все. Я на самом деле находился с той девчонкой в отеле, а когда приехал к Надин, она стала рассказывать мне, как мы будем жить дальше. Сказала, что начала заниматься Кэмпбеллом, и чтобы я не рассчитывал даже на десять центов. Понимаете, она пошла против меня! Вот так! Странная она была баба! Могла потратить на меня вечером все деньги, а на следующий день велеть катиться ко всем чертям. Она была просто ненормальная. То она была готова в лепешку расшибиться, лишь бы помочь кому-то, то делала все, чтобы причинить этому же человеку вред. Когда я услышал, что она уже взялась за Кэмпбелла, то понял, что она расстроила мне все планы. Я знал, что Кэмпбелл не потерпит никакого шантажа, что он обязательно предпримет меры, и тогда я лишусь даже той мелочи, которую вытягивал из Сюзан.

Об остальном вы уже, наверное, догадались, — пожал плечами Марти. — В начале разговора Надин стала раздеваться и, когда заговорила о Кэмпбелле, то была уже в чем мать родила, а в руке держала нижнюю юбку. Неожиданно она ударила меня ею по лицу, а я ударил ее кулаком в живот. — Он вновь пожал плечами. — Наверное, она вывела меня из себя этим ударом юбкой. Я и так страшно разозлился на нее из-за Кэмпбелла, а этот удар только подлил масла в огонь. Она упала без сознания, и я подумал, вот черт, ведь я могу легко избавиться от нее.

— Вот так просто, Хатчинс? — спросил я.

— Угу. Я подумал, почему бы мне на самом деле не убить ее? Ведь она много раз меня обманывала, а в будущем ничего не изменится, напротив, станет обманывать еще больше. Поэтому я забрал у нее нижнюю юбку и принялся душить. Через пару минут все было кончено. Потом я достал из ванной комнаты бельевую веревку и повесил ее так, чтобы все было похоже на самоубийство.

— И что было дальше, Хатчинс? — спросил Стэн.

— С той минуты все было так, как вы рассказывали, ребята. Я спрятал ее вещи в стол Миллера, быстро вернулся назад в отель и забрался в кровать к Илейн Уолтон. Она была слишком пьяна, чтобы заметить мое отсутствие.

— Один момент, Хатчинс, — остановил его я. — Почему Надин была так уверена, что сумеет расстроить все ваши планы?

— Вы говорите о той мелочи, которую я получал от Сюзан?

— Да.

— Надин знала, что я больше не муж Сюзан, что я развелся с Сюзан пару лет назад, когда захотел жениться на одной богатой вдове. Тогда я еще жил во Флориде. Так что, все это время я водил Сюзан за нос.

— Другими словами, — уточнил я, — Сюзан Кэмпбелл вышла замуж за доктора Кэмпбелла, уже не будучи вашей женой? А вы пытались убедить ее в обратном.

— Верно. Я официально развелся с ней еще за год до того, как она вышла замуж за своего Кэмпбелла. — Марти Хатчинс грустно покачал головой. — Я, наверное, совсем сошел с ума. Как-то вечером напился в стельку пьяный и все выболтал Надин.

Я посмотрел на Стэна.

— Позвони Барни Феллсу и попроси его передать Кэмпбеллам, чтобы они больше не беспокоились.

Пока Стэн звонил нашему шефу, мы с Марти Хатчинсом стояли и смотрели друг на друга. И медленно, очень медленно в его глазах начало расти понимание. Сейчас до него дойдет, что на свете существуют вещи намного хуже, чем побои в туалете полицейского участка.

— Барни с радостью узнал новости, — сообщил Стэн, положив трубку. — У него тоже есть для нас маленькая новость. Кажется, муж Надин, Барт Эллисон, еще раз позвонил в Управление, только на этот раз разговаривал достаточно долго, чтобы его засекли. Эллисона взяли на автобусной станции на Западной Тридцать четвертой улице.

Я посмотрел на Хатчинса еще пару секунд, потом открыл дверь в коридор и кивнул ему:

— Ну, что же, Марти, пошли!

Марти Хатчинс молчал до тех пор, пока я не приковал его к металлическому пруту на заднем сиденье «плимута». Стэн завел мотор. Потом Хатчинс медленно повернулся и посмотрел на меня понимающим взглядом.

— Селби… — произнес он.

Я молчал.

— Селби, — снова обратился он ко мне и робко дотронулся до моего рукава. — Селби, что со мной будет?

Я вновь промолчал, так как знал, что Хатчинс и не ждет от меня ответа. Он уже сам обо всем догадался.

Он уже сам обо всем догадался, и его глаза наполнились ужасом.