Дело о пеликанах

Барр растянулся на гостиничной кровати и закрыл глаза. Несколько месяцев назад он решил, что никогда не будет злить Коула, ибо тот был диким животным.

— Он же не боится мокрых дел, верно? — сказал Барр.

— Как ты считаешь, завтра тебе удастся увидеть Маттиса?

— Я не знаю. Эти ребята очень скрытные. Они говорят шепотом даже при закрытых дверях. Они мне мало что сказали.

— Почему они захотели, чтобы ты остановился в Форт-Лаудердейле?

— Я не знаю, но это гораздо ближе к Багамам. Мне кажется, завтра я отправлюсь туда, или, возможно, он приедет сюда. Я просто не знаю.

— Может быть, тебе не следует преувеличивать опасность со стороны Грантэма. Маттис разделается с этой историей.

— Я подумаю над этим.

— Позвони мне утром.

Она наступила на записку, когда открыла дверь номера. В ней говорилось: «Дарби, я на веранде. Это очень срочно. Грэй». Она глубоко вздохнула и, скомкав записку в руке, сунула ее в карман. Заперла дверь и пошла по узкому извилистому коридору к вестибюлю, затем через полутемную гостиную, мимо бара, через ресторан и на веранду. Он сидел за маленьким столиком, частично скрытый кирпичной стеной.

— Почему вы здесь? — спросила она требовательным шепотом, садясь рядом с ним.

Вид у него был уставший и обеспокоенный.

— Где вы были? — спросил, в свою очередь, он.

— Это не так важно по сравнению с тем, почему здесь находитесь вы. Вы здесь не должны быть, пока я не скажу. Что происходит?

Он быстро пересказал ей события этого утра, начиная с телефонного звонка Смиту Кину и заканчивая горничной из отеля. Остаток дня он метался по городу, меняя такси и дожидаясь темноты, чтобы незаметно проникнуть в «Табард инн». Это обошлось ему почти в восемьдесят долларов. Он был уверен, что его не выследили.

Она слушала. Наблюдая за рестораном и входом на веранду, одновременно ловила каждое его слово.

— Я понятия не имею, как мог кто-то узнать, где я остановился, — сказал он.

— Вы говорили кому-нибудь номер своей комнаты в отеле?

Он на секунду задумался.

— Только Смиту Кину. Но он бы никогда никому не сказал.

Она не смотрела на него.

— Где вы находились, когда называли ему свой номер?

— В его автомобиле.

Она медленно покачала головой.

— Я ясно вам сказала: не говорить никому. Разве не так?

Он молчал.

— Вы собрались развлечься и поиграть, да, Грэй? Провести еще один день на курорте. Вы крупный прожженный репортер, которому и раньше угрожали, но вы бесстрашный, да? Пули отскакивают от вас рикошетом, верно? Вы и я порезвимся несколько дней в городе, играя в детективов, чтобы вы смогли получить Пулитцеровскую премию, стать богатым и знаменитым, а плохие мужички — не такие уж плохие, потому что вы же Грэй Грантэм из «Вашингтон пост», и это делает вас отъявленным сукиным сыном.

— Ладно, Дарби.

— Я пыталась внушить вам, насколько опасны эти люди. Я видела, на что они способны. Я знаю, что они сделают со мной, если поймают. Но нет, Грэй, для вас это все игрушки. Кошки-мышки.

— Вы меня убедили, о’кей?

— Послушайте, пуп земли, вам лучше поверить в это. Еще одна самоуверенная выходка, и нам придет конец. Мне больше счастливый билет не выпадет. Вы понимаете?

— Да! Уверяю вас, я понял.

— Снимите комнату здесь. Завтра вечером, если доживем, я подыщу вам другой маленький отель.

— Но если здесь нет свободных номеров?

— Тогда будете спать в моей ванной с закрытой дверью.

Она была совершенно серьезна. И он чувствовал себя как первокурсник, который только что получил свою первую выволочку. Минут пять они не разговаривали.

— Так как же они меня нашли? — спросил он наконец.

— Я предполагаю, что телефоны у вас на квартире и в автомобиле прослушиваются. То же самое делается и с машиной Смита Кина. Эти люди не дилетанты.

Глава 36

Он провел ночь в комнате номер 14 наверху, но спал мало. Ресторан открылся в шесть, и он осторожно прошмыгнул, чтобы взять кофе, и так же крадучись вернулся назад. Отель был древний и причудливый. Он представлял собой каким-то образом соединенные вместе четыре старых городских строения. Небольшие двери и узкие коридоры шли во всех направлениях. Здесь царила атмосфера безвременья.

День будет долгим и утомительным, но его предстояло провести с ней, и он с нетерпением ждал встречи. Он допустил ошибку, но она его простила. Точно в восемь тридцать он постучал в дверь комнаты номер 1. Она быстро открыла, а затем закрыла ее за ним.

Она опять была студенткой в джинсах и фланелевой рубахе. Налив ему кофе, она села за маленький столик, где в окружении листов с записями из блокнота стоял телефон.

— Как вы спали? — спросила она, но только из вежливости.

— Плохо, — ответил он, бросая «Таймс» на кровать. Он уже просмотрел ее и вновь ничего не нашел.