Дело о пеликанах

— Хорошо. Я направлю пятьдесят агентов в Новый Орлеан завтра. И пятьдесят послезавтра. Мы будем размахивать значками по всему городу и делать все, чтобы привлечь внимание.

Президент вскочил на ноги и подошел к окну, выходящему на Роуз-гарден.

Войлз сидел неподвижно и ждал.

— Хорошо, хорошо. Договорились. Я смогу контролировать Коула.

Войлз встал и медленно подошел к столу.

— Я не доверяю ему, и, если я еще раз почувствую его дух во время этого расследования, наша сделка будет расторгнута и мы навалимся на дело о пеликанах всем своим весом.

Президент поднял руки и обезоруживающе улыбнулся:

— Договорились.

Улыбался Войлз и улыбался президент, а в чулане возле кабинета растягивал рот в довольной улыбке перед экраном Флетчер Коул. «Приспешник, гад ползучий». Ему нравилось это. Такие слова создают имидж.

Он выключил мониторы и запер за собой дверь. Минут десять они проговорят о ходе проверки кандидатов из списка на выдвижение, а он будет слушать их в своем кабинете, который хотя и не имел системы скрытого просмотра, но был оборудован для прослушивания. В девять у него совещание штаба администрации. В десять — рассмотрение дел об увольнении. И еще ему предстояло кое-что отпечатать. Большую часть служебных записок он просто наговаривал на диктофон и передавал запись секретарю. Но иногда Коул считал необходимым прибегать к запискам-призракам. Такие записки бродили по западному крылу и обычно содержали чрезвычайно противоречивые сведения, которые в конечном итоге попадали в газеты. Поскольку они были анонимными, их можно было найти почти на каждом столе. Коул при виде их принимался кричать и обвинять. Он многих уволил с работы за записки-призраки, каждая из которых вышла из его пишущей машинки.

Это были четыре абзаца, отпечатанных через один интервал на одном листе. В них содержалось все, что ему было известно о Камеле и его недавнем перелете из Вашингтона. Делались туманные намеки на связь с ливийцами и палестинцами. Коул был в восторге. Сколько времени пройдет, прежде чем «Пост» или «Таймс» напечатают это? Он заключил сам с собой маленькое пари о том, какая из газет опубликует это первой.

Директор находился в Белом доме, откуда должен был вылететь в Нью-Йорк и завтра возвратиться. Гэвин сидел в приемной Льюиса К.О. до тех пор, пока у того не появилось маленькое «окно». Он вошел.

Льюис был раздражен, но, как всегда, старался оставаться джентльменом.

— Вы выглядите напуганным.

— Я только что потерял своего лучшего друга.

Льюис ждал дополнительной информации.

— Его звали Томас Каллаган. Он — тот человек из Тулейна, который привез мне дело о пеликанах. Оно ходило по рукам здесь, затем было отослано в Белый дом и бог знает куда еще. И вот теперь он мертв. Разнесен на куски взрывом бомбы в автомобиле вчера вечером в Новом Орлеане. Убит в результате покушения, К.О.

— Мне жаль.

— Дело не в сочувствии. Очевидно, бомба предназначалась для Каллагана и студентки, которая изложила это дело. Ее зовут Дарби Шоу.

— Я видел это имя в деле.

— Правильно. У них было свидание, и они должны были находиться вместе во время взрыва. Но ее в машине не оказалось, и она уцелела. А сегодня в пять утра она мне позвонила. Напуганная до смерти.

Льюис слушал, но уже не воспринимал услышанное.

— Вы уверены в том, что это была бомба?

— Она сказала, что это была бомба, без всяких сомнений. Раздался сильный звук взрыва, и все разнесло к чертям собачьим. Я уверен, что это было покушение.

— И вы думаете, что существует связь между его смертью и делом?

Гэвин был адвокатом, не искушенным в делах следствия, и не хотел показаться легковерным.

— Может существовать. Мне так кажется. А вам?

— Не имеет значения, Гэвин. Я только что говорил по телефону с директором. Дело о пеликанах с нас снимается. Я не уверен, что оно вообще когда-либо поручалось нам, но тем не менее мы больше не тратим на него время.

— Но мой друг был убит бомбой в автомобиле.

— Мне жаль. Я уверен, что органы там уже ведут расследование.

— Послушайте, К.О.! Я прошу об услуге.

— Послушайте, Гэвин. Я не оказываю услуг. Мы в настоящий момент преследуем достаточно кроликов, и, если директор велит прекратить, мы прекращаем. Вы можете поговорить с ним. Я вам советую.

— Может быть, я неправильно это преподношу. Я думал, что вы выслушаете меня и хотя бы заинтересуетесь.

Льюис ходил вокруг стола.

— Вы плохо выглядите, Гэвин. Возьмите выходной.

— Нет. Я пойду в свой кабинет, подожду с час, вернусь сюда и попытаюсь вновь. Можем мы попробовать договориться через час?

— Нет. Войлз говорил недвусмысленно.

— И девушка тоже, К.О. Каллаган убит, и она теперь прячется где-то в Новом Орлеане, пугаясь собственной тени и обращаясь к нам за помощью, а мы в это время слишком заняты.

— Мне очень жаль.

— Heт, вы тут ни при чем. Это моя вина. Мне следовало выбросить эту дьявольскую вещицу в корзину для мусора.

— Она сослужила хорошую службу, Гэвин.

Льюис положил ему руку на плечо, как бы показывая, что его время истекло и он устал от этих слюнявых разговоров.

Гэвин отдернул плечо и направился к двери.