Дело о похищенном медалисте

Ответив так Светке, Лешка нисколько не лукавила. Ведь если бы не Лана, она бы не встретила у Светкиного подъезда Банга, за которого у нее вконец изболелась душа. И еще они с Ромкой не узнали б ничего о краже фарфора, и не познакомились бы с Матвеем Юрьевичем, который не подозревает о том, что его любимый пес мучается неизвестно где, и вообще бы никуда не бегали и не ездили, и сидела бы она сейчас выспавшаяся и подготовленная к уроку. А то ж пока она вчера выгуляла Дика, пока они с Ромкой рассказали обо всем по телефону Венечке, а потом еще и Арине, пока она описала все события в письме Артему и отослала его по электронной почте в Англию, наступила глубокая ночь, и мама погнала их с Ромкой спать. Какие уж тут уроки!

А я к Лане сегодня в гости еду. Хочешь со мной? — великодушно предложила Светка.

Лешка качнула головой.

Я бы с удовольствием, но мне некогда.

А жаль. У нее дома так классно, так здоров-ски! Видела б, сколько у них картин! Как в музее. Ее отец собирает всякие красивые вещи. Мы с ним недавно гуляли по Москве, в антикварный магазин заходили, он там себе кое-что приглядел, а потом еще и в кафе посидели на Старом Арбате. Знаешь, как клево было!

Лешка вдруг очнулась и выпрямилась.

А что собирает ее отец? Кузнецовский фарфор у них тоже есть?

У них все есть, — восторженно прошептала Светка.

Вообще-то я тоже хотела бы к ней сходить. Только после школы мы с Ромкой должны в больнице одного человека навестить. А потом, если ты меня подождешь, вместе поедем к твоей Лане.

В больницу они с Ромкой явились раньше срока, положенного для визитов, но, к счастью, у входа им снова встретилась знакомая нянечка.

Слышала, что вашего Матвея Юрьевича скоро выпишут, — ничуть не порадовала брата с сестрой бойкая старушка. Она провела их в больничный корпус через другой вход и сама заглянула в палату. — Сразу видно, что на поправку пошел.

— Спасибо, что навещаете старика, — поднялся навстречу детям Матвей Юрьевич. Глаза у него блестели, выглядел он моложе своих лет и пребывал в прекрасном расположении духа. — Как там мой Банг поживает?

Нормально, — глядя в сторону, ответила Лешка.

А меня должны вот-вот выписать. И знаете, что я сделаю в первую очередь? Возьму Банга и поеду с ним в лес, на наше озеро. Честно говоря, мечта об этом и поддерживала меня все это время. Когда мне стало совсем плохо, я подумал о том, что ему без меня будет еще хуже, и потому приказал себе выжить и выздороветь. Человек на многое способен, особенно когда у него есть в жизни цель, а еще близкие существа, которым он нужен.

Слушая Матвея Юрьевича, Лешка то краснела, то бледнела. Неужели все его мечты скоро рухнут? Лучше б он еще поболел. Она перевела глаза на брата. Сосредоточенно нахмурив брови, Ромка бесцеремонно перебил коллекционера:

А вы случайно не знаете Антона, который живет в Санкт-Петербурге?

Нет, — удивился Матвей Юрьевич, — а почему я должен его знать?

— Ну, он тоже коллекционирует фарфор. Аринин отец усмехнулся.

Знаешь, сколько на свете коллекционеров фарфора? Вряд ли где ты найдешь их список.

И у вас нет и никогда не было знакомых, которым нравилась ваша коллекция и они хотели бы ее приобрести? — зашел с другого бока Ромка. — Не имея заказчика, какой смысл воровать вашу посуду? Ведь в антикварный магазин ее не снесешь — милиция засечет, и на рынке ее не загонишь. За границу такие вещи тоже трудно вывезти.

Ты рассуждаешь, как заправский сыщик, — с уважением взглянул на него Матвей Юрьевич.

Да мы… Да я…

Но Лешка, как и в прошлый раз, не дала Ромке возможности похвастаться. Она наступила ему на ногу, и он, потупив глаза, лишь скромно сказал:

— У меня есть кой-какой опыт в таких делах. А Кузнецов, подумав, произнес:

Ты, конечно, прав. Одного такого человека я знал когда-то. Вот у кого громаднейшая коллекция! Моя ей, особенно сейчас, без врубелевского блюда, и в подметки не годится. А теперь, спустя годы, она у него, наверное, еще больше стала. Все ему тогда было мало, все чего-то приобретал, искал, суетился. Впрочем, что я говорю, для нормального коллекционера добывать все новые и новые экспонаты — норма. А как он хотел у меня это самое врубелевское блюдо купить! Но я наотрез ему отказал. Только это давно было, лет пятнадцать тому назад, и с тех пор я об этом человеке ничего не слышал. Говорили, что он в другой город вместе со всей своей коллекцией переехал, к сыну. Если только жив еще. Он старше меня лет на десять-пятнадцать, наверное.

И куда он переехал? В Петербург? — вскинулся Ромка.

Чего не знаю, того не знаю.

А как его звали?

Федором. Федором Григорьевичем,

А фамилия у него… Нет, этого я теперь не вспомню.

И как же его теперь искать?

Понятия не имею. Разве что объявить всероссийский розыск. Шучу, — улыбнулся Матвей Юрьевич.

А больше вы никаких коллекционеров не Помните?

Было еще двое знакомых перекупщиков, я о них следователю сказал, их уже проверили, они чисты. Еще у меня есть один хороший друг, он меня навещал здесь, в больнице, я ему полностью доверяю. К тому же он давно охладел к собирательству.

Тогда мы пойдем. Скорейшего вам выздоровления!