Дело о похищенных младенцах

— Некоторые девушки своим поведением очень напоминают мне эту самую дамочку из анекдота, — и ужом выскользнул из кабинета. Вовремя: что-то тяжелое ударилось в дверь за моей спиной.

Больше, пожалуй, на рабочее место сегодня возвращаться не стоит.

***

План разоблачения старушки-процентщицы — то есть бабули-предсказательницы — созрел в голове сразу и полностью, но лишь после того, как эта самая голова чуточку оправилась от похмельного синдрома. Итак, представившись Дмитрием Беловым, то бишь моим лучшим другом, я должен проникнуть в квартиру гадалки, наплести про внезапно слегшую с сердечным приступом в больницу маму, которая и попросила меня подъехать к старушке за, так сказать, консультацией. Не будет же она у меня документы спрашивать? Потом подложить диктофон в какое-нибудь потайное место, включить его на запись и слинять, после чего через пару часов вернуться за предварительно оставленной, ввиду врожденной рассеянности, вещью, например ежедневником. Хотя нет, лучше за зонтиком. И забрать диктофон, на котором явно окажется записано что-нибудь интересное.

Звонить бабушке я не стал — хотя сначала и была такая мысль, — а решил сразу поехать к ней домой (адрес мне установили без проблем). Но все упиралось в диктофон. Своего диктофона у меня не было. И мне не хотелось никому рассказывать о своих блестящих планах, поэтому я решил использовать факт удачного соседства с семьей Соболиных (мы с ними жили в одном доме и даже на одной лестнице).

Аня Соболина была на рабочем месте и что-то увлеченно просматривала на мониторе. Точно с таким же увлечением безумный Макс Кононов просматривает в рабочее время порносайты. Пришлось ее отвлечь.

— Аня, привет! Ты мне нужна как женщина.

— Сейчас, подожди секунду.

Она прочитала текст до конца и повернулась в мою сторону.

— Что случилось?

Я не стал вдаваться в подробности, просто сказал, что мне очень нужен диктофон. Очень. Цифровой. Маленький.

Хвостик пумпочкой. А Соболин мне его не даст. А ей даст. И не потому, что Соболин жмот, а потому что Скрипка ему голову оторвет, если узнает, кому доверили ценную вещь, да еще и шефу пожалуется.

Аня выслушала меня молча, ничего не спросила.

— Подожди секунду.

Она вышла и вернулась минуты через три — уже с диктофоном. Вот оперативность!

На, держи. Только, пожалуйста, не натвори глупостей.

— Как можно, Аня! Я же взрослый человек.

— Взрослый человек не приходит на работу с черепом в ухе и с бешеными глазами.

Ей очень не нравилась серьга у меня в ухе, уж не знаю почему. Но диктофон в кармане, а значит, все идет по плану.

***

Никогда не верил никаким гадалкам, вещуньям и прочим предсказательницам, хотя было время, когда вместе со всей семьей, да что там с семьей, вместе со всей страной, сидел перед телевизором и ждал, когда же наконец рассосутся спайки. Однако ничего у меня не рассосалось, но недоверие, даже неверие во все, что с этими магами и экстрасенсами связано, осталось…

Бабушка-гадалка жила недалеко от «Нарвской», на проспекте Стачек. Стоя перед входом в подъезд, я еще раз прокрутил в голове заранее заготовленный сценарий. Откровенно слабых мест в нем было только два. Точнее, их было гораздо больше, но выделил я только два из них: во-первых, Димкина мать вполне могла показать бабуле семейные фотки, и тогда меня, несомненно, ожидает фиаско (слово-то какое!), а во-вторых, она же — то есть Димкина мать — ни в какой больнице не лежала, а отдыхала на даче (дачка, к слову сказать, знатная!) вместе с дядей Толей, Димкиным отцом, и в любой момент могла вернуться.

Остальные слабые места моего плана я просто не принимал в расчет — не получится так не получится. Всего-то делов: оставить диктофон, вернуться через часок и забрать его. Потом прослушать, о чем бабуля трещит с клиентками, и на основе этого состряпать материальчик.

Не ахти что, конечно, но на безрыбье и рак рыба.

***

Дверь в бабкиной квартире была хорошая — металлическая, обшитая деревом, с тремя замками. Я смело нажал на кнопку звонка. Послышалась переливчатая трель соловья, а потом и шаги. Видимо, бабуля кого-то ждала, потому что открыла дверь, даже не спросив: «Кто?»

Женщина, которая стояла передо мной, меньше всего походила на гадалку, а точнее, на тот образ гадалки, который я заранее себе нарисовал. Женщине было лет пятьдесят-пятьдесят пять, рост 170-175, НТС (нормального телосложения), волосы светлые, средней длины, глаза серые… Тьфу ты, черт побери!

Ориентировка какая-то получается. Вот она, дурацкая привычка все переводить в ментовские категории, никак от нее не избавиться. В общем, «бабуля» эта ни на какую бабулю похожа не была.

— Баба Люба? — решил уточнить я.

— Да.

— Здравствуйте, я Дима Белов, сын Марии Беловой. Мама в больнице и очень просила меня к вам зайти. Можно?

— Заходи.