Дело о похищенных туфельках (СИ)

Но уже во вторую минуту стало понятно: все это ей лишь примечталось, почудилось! Потому что стоило матери раскрыть рот, как сразу перестало казаться, а стало ясно: тут действительно ничего не изменилось.

— Надеюсь, ты бросила свои танцульки, чтобы наконец заняться каким-нибудь нормальным делом, — сказала мама.

— Не бросила, — ответила Тони, беря кусочек пирога.

Остыл, конечно, но все равно наверняка вкусный! Мама удивительно хорошо готовила. И вдохновенно! Многолетняя работа поваром ничуть не поумерила этого вдохновения. Говорят, что от однообразной работы кулинары в конце концов заражаются равнодушием и все блюда из их рук начинают выходить совершенно обычные, даже пресные.

— Не бросила? Ну, как знаешь, — протянула мать. — Но хотя бы вернулась к Мэтту?

— Нет, не вернулась, — ответила Тони.

— Тогда зачем ты вообще пришла? — спросил отец из комнаты. — Денег просить?

Вот тут-то Тони и выскочила из дома, схватив под мышку сумку, едва сунув ноги в туфли и забыв положить на стол пирог. Отличный, вкусный, волшебный пирог с мясом… Так и шла по улице, плача и жуя этот чудесный кусочек, пахнущий домашним уютом. Почему родители были так жестоки? Почему бы им не смириться с тем, что Тони — танцовщица? Хорошая, между прочим, танцовщица, раз танцмейстер Бато постоянно просит ее подменить на занятиях или вести детский класс! Она зарабатывает ничуть не хуже, чем отец в своем кредитном отделе или чем мать в семейном ресторане «Сладкий день» — а если выиграет конкурс, если займет одно из двенадцати призовых мест, у нее будет и приз, и повышение в карьере! Разве это плохо? Но нет, мама думает, что Тони была бы хорошим бухгалтером, а танцевать — неприлично. Вертеть задом. Показывать ноги и грудь, почти обнаженные и в блестках. Разубедить невозможно — мать никогда не включает телевизора, если там идет трансляция с фестиваля, или репортаж о студии танцев, или что-то похожее. Она считает, что любит музыку — но исключительно старых композиторов, чьи композиции игрались еще на балах два века назад. О, их и по сей день играют, эти скучные степенные мелодии, под которые следует передвигаться по скучному квадрату, растопырив руки и потупив глазки.

Но Тони любит современные традиционные парные танцы, которые, вот беда, в своей традиции насчитывают всего семь десятков лет. По мнению мамы и папы, они не прошли проверку временем. По их авторитетному мнению, их попросту еще не существует! Хотя отцу только сорок пять, а маме сорок, и сами они еще не набрали столько лет, сколько существую парные традиционные танцы!

Тони и сама не заметила, как начала злиться. Но она всегда считала, что злиться лучше, чем плакать. Она чуть было не свернула к трамвайной остановке, как вдруг увидела название улицы. Сверила его с тем, что значилось на записке новой знакомой.

Конечно, не слишком-то прилично приходить в гости и приносить свои проблемы, едва только познакомившись. Но время было позднее, домой возвращаться не было уже никаких сил. К тому же Тони боялась, что там снова сидит Мэтт со своей противной подружкой — хоть она и уговорила домовладельца сменить замок, все равно почему-то казалось, что Мэтт непременно там окажется, в съемной квартире. И еще постоянно чудился запах чужих духов, горячих тел, блестящих, словно облитых маслом, и секса.

Нет! Ей так страшно не хотелось идти обратно или в съемную квартиру, что даже неловкость улетучилась. К тому же ведь Лидия сама предложила!

Антония поднялась по ступенькам незнакомого дома на второй этаж и позвонила в дверь — добротную деревянную дверь, выкрашенную бордовой краской. И уже через несколько секунд Лидия открыла — босая, в брюках и светлой домашней рубашке, напоминающей мужскую. Темные волосы она убрала назад, открыв симпатичное, может, чуточку грубоватое лицо и красивые карие глаза. Нет, где же она все-таки видела этот проникновенный взгляд?

Тони не успела понять или вспомнить. Лидия пожала ей руку, и ощущение знакомости тут же куда-то сгинуло. Затем девушка окинула взглядом всю несчастную фигуру и заплаканное лицо Антонии и спросила:

— А вы тоже считаете, что мороженое не помогает от печалей?

Вопрос был неожиданный, и Тони не сразу нашлась с ответом.

— Входите-входите, Тони, — сказала Лидия. — У нас тут небольшой печальный девичник. Порыдаем вместе?

Непохоже было, что она собиралась рыдать. А вот ее подруга, что сидела на диване — точно намеревалась. Тони неловко присела на стул рядом со столиком, где красовалось ведерко мороженого, получила от Лидии ложку и вдруг сказала:

— Мне кажется, мороженое помогает. Мне уже легче.

— Вы еще не попробовали, — сказала грустная блондинка, что сидела на диване.

— Но уже почему-то легче, — улыбнувшись, повторила Тони, и блондинка улыбнулась в ответ.

— Меня зовут Ода, — сказала она.

— А я Антония, — представилась Тони.

Лидия Пай села на пол, спиной к дивану, и теперь смотрела сверху вниз.

— Все-таки я вас где-то видела, Лидия, — сказала Антония.

Девушка пожала плечами.