Дело о покушении на Чёрного карлика

Он открыл сейф и достал оттуда письма из кабинета Делвин-Элидира, которые передал ему Алед. Их было всего пять, написанные разными почерками. Они были наполнены бессильной злобой и призывали на голову маркиза различные кары, и только в одном из этих писем имелись более конкретные угрозы. Оно было написано ровным красивым почерком. В нём указывалось, что вина маркиза состоит в том, что он дурными советами, данными королю, навлёк на Сен-Марко позорное поражение в войне, в результате чего славные сыны королевства не смогли доблестно отстоять свою честь, и вынуждены были платить дань извечному противнику, а сам маркиз Делвин-Элидир, пользуясь юностью и неопытностью короля, вступил с алкорцами в подлый сговор, за что и заслужил смерть. «И коль ты, ядовитый змей, обвивший корону Сен-Марко, избежал пламени войны, сдав врагам нашу крепость, то знай, что это пламя всё равно достанет тебя», — было написано в конце. Марк несколько раз прочитал эту фразу, а потом взгляд его упал на помятую книжонку, напечатанную на дешёвой бумаге. Открыв её, он прочёл: «И этот ядовитый змей, обвивший корону Сен-Марко, смеет давать нашему королю, славному сыну Ричарда и брату великого Армана столь дурные советы, что честь сынов королевства оказывается в закладе у нашего извечного врага».

— Сдаётся мне, — пробормотал он, — что и сей опус, и это письмо вышли из-под пера одного и того же человека. К тому же, не кажется ли тебе, мой милый Шарль, что под пламенем войны, способном достать некоего змея, вполне можно подразумевать взрыв порохового заряда?

— Под пламенем, ваша светлость, можно подразумевать и пожар, и взрыв, — согласился оруженосец. — Но ясно, что в данном случае не подразумевается ни меч, ни стрела, поскольку к пламени они отношения не имеют.

— Логично, — согласился Марк и вытащил из тёмной папки пару расписок, которые сыщики изъяли у трактирщика.

В них Леонард обязывался оплатить тому просроченную плату за аренду чердака за неделю и вернуть долг в размере десяти марок, потраченных на услуги брадобрея.

На обеих расписках имелись отметки об уплате долга, но трактирщик по привычке хранил их в своей амбарной книге. Сравнив почерк в расписках и письме, Марк убедился, что они написаны разными людьми, в чём он, впрочем, и не сомневался. Что б ни говорил Леонард своим приятелям за чаркой вина, он не стал бы сочинять памфлеты и анонимки, да ему бы и в голову не пришло печатать и распространять по городу подобные сочинения. К тому же вряд ли он стал бы тратить на это свои и без того скудные деньги.

Марк сидел за столом, снова перечитывая памфлет, и надеясь найти между строк ещё какие-то намёки на обстоятельства этого дела, когда из-за двери раздался громкий крик: «Смерть тебе, трусливый алкорец!». Она распахнулась и в кабинет, смеясь, вошёл Эдам, а за ним, грозно размахивая деревянным мечом, влетел пятилетний мальчик с рыжеватыми кудряшками. На нём был чистенький костюмчик, состоящий из кружевной сорочки, атласного жилета, бархатных панталон и шёлковых чулок, отчего он был похож на большую красивую куклу.

После того, как Эдам в очередной раз увернулся от его меча, малыш снова замахнулся на него и крикнул: «Выходи на бой, алкорский негодяй! Только трусы прячутся за стенами!»

— Валентин! — рявкнул Марк, взглянув на пасынка. — Немедля прекрати орать и извинись перед господином бароном за свою бестактность!

— Да не надо! — рассмеялся Эдам. — Он же играет!

— Даже в игре следует соблюдать правила, — отрезал Марк. — Валентин, игры придуманы для того, чтоб с их помощью учиться жить. Наш король в твоём возрасте никогда не позволял себе подобных выходок, и ты не должен грубить тем, кто старше тебя по возрасту и званию. Не говоря уж о том, что нельзя оскорблять человека только за то, что он алкорец. Рыцарь всегда соблюдает правила приличия, и ты должен им следовать, если конечно собираешься стать рыцарем, а не разбойником. Извинись.

Валентин, хмуро взглянув на отчима, опустил меч, а потом, скривившись, открыл рот, с явным намерением разразиться плачем.

— Не рыцарь и не разбойник, — разочарованно кивнул Марк, — всего лишь маленький мальчик, который ревёт по любому поводу. Что ж, выходит ты ещё не дорос до того подарка, который отправил тебе маршал Беренгар. Я подожду, когда ты повзрослеешь настолько, чтоб быть достойным его. Эдам, проводи это дитя к матушке, пусть она утешит его, пока мы занимаемся делами.

— А что за подарок? — уточнил Валентин, тут же передумав реветь.

— Неважно, — отозвался Марк. — Такие вещи носят рыцари, а не разбойники и не дети. Иди, мы заняты.

Валентин какое-то время размышлял, а потом повернулся к Эдаму и самым искренним тоном произнёс:

— Ваша светлость, господин барон, прошу вас простить меня за мою горячность. Я вовсе не хотел вас обидеть, — после чего выжидающе взглянул на отчима.

— Ты уверен, что прощён? — усмехнулся тот.

И Валентин снова развернувшись к Эдаму, какое-то время смотрел на него, а потом подошёл и уткнулся лицом в его живот.