Дело о последнем параде

Когда человек после массажа и третьего захода в парилку полулежит в кресле, обернувшись легкой простынкой, позвонить ему на трубу может только последний негодяй. Именно так Алексей заранее обозвал неизвестного абонента. Ведь просил же: до шести вечера не тревожить!

Заочные проклятия должны были пасть на голову Арчи, но тот так об этом никогда и не узнал. Ибо с первого слова своего друга, Нертов забыл о том, что сейчас он в предбаннике.

— Леша. Она в аэропорту.

— Кто она? — Переспросил Алексей, хотя уже догадался о ком идет речь.

— Любительница Бодлера в подлиннике.

— В каком аэропорту? В Орли?

— В Хурли. В нашем, в «Пулково-1». В кафетерии. Денег у нее только на кофе, поэтому ждет наш автотранспорт.

— Я прямо сейчас увезу ее на дачу. Но сперва мы должны покончить здесь с одним делом. Пошли двух ребят в аэропорт.

— Уже послал. Они не будут светиться, но прикрыть ее смогут.

— Пусть дождутся меня. Я выезжаю.

«С легким паром»! — Пожелал напоследок Николай, но Алексей уже выключил трубу и начал одеваться. Его настроение вряд ли кто-нибудь назвал хорошим и не только потому, что его лишили послебанного кайфа. Просто он забыл специфику ситуации: с одной стороны игра неизвестного Заказчика, с другой — контригра Арчи и его, Нертова. А с третьей — бесконечные шутки охраняемой. Нина, видимо, считает происходящее кинобоевиком, где ей досталась главная роль, поэтому берет инициативу на себя при каждом удобном случае.

Нертов прекрасно представлял психологию подопечной. Ей надоело торчать в доме Пьера и пялиться то на телеэкран, то на улицу (хотя Алексей, улетая, просил ее высовываться пореже). Да и предстоящий отъезд не принес бы ей особого удовольствия: дорога в аэропорт — под присмотром двух охранников, перелет рядом с охранником на соседнем сиденье и встреча на родине, когда ее передадут из рук в руки. Только наручников не хватает. Разумеется, не вынесла душа поэта… А, учитывая, что французы должны были охранять Нину, а не сторожить, выбраться из домика, доехать до Парижа и поменять билет на рейс днем раньше, труда не составило.

Алексей все это отлично понимал. И все же, он заранее готовил какую-нибудь особенно добрую фразу, которую он скажет Нине вместо приветствия. Вот, к примеру: «сколько в меня еще должны всадить пуль, ради того, чтобы маленькая девочка стала чуть ответственнее»? А потом — наказать как провинившуюся школьницу. Ну, не носом в угол, но засунуть в дом отдыха «Красный гидролог», где от спальни до удобства — двести шагов. А из развлечений — телевизор «Горизонт» и сломанный бадминтон. Шутки — шутками, но в городе оставлять ее нельзя. Только на дачу. Причем, не на ту, где проходили памятные именины, а в охотничий домик. Только тогда удастся спокойно доработать в городе.

Машина вышла на Киевское шоссе — прямой путь в Пулково. Алексей тотчас вспомнил, как совсем недавно здесь окончил свои дни Исполнительный директор «Транскросса» Неврюков. Почти одновременно погибли и два других члена совета директоров. Арчи уже начал выяснять: какова судьба акций, принадлежащих им, не расстался ли кто-нибудь с ними перед смертью? Надо к этому поскорей подключаться, а тут новая проблема с томиком Виойна под мышкой прилетела сегодня в Питер…

Но в глубине души Нертову было приятно. Сколько бы ни было дел в последние дни, он ждал, когда она вернется. И вот — это случилось.

Припарковав машину, Алексей помчался искать девушку. Разумеется, в кафетерии Нины не было. Алексей начал высматривать ее по всей округе и минут через пять нашел за тем занятием, за которым и ожидал. Девушка бродила в стороне от правого крыла здания, любуясь родными березками и прихлебывая родной напиток «Байкал-трава».

* * *

Если Алексея известие о возвращении Нины разъярило, то Борис был в первую очередь испуган. Он только отошел от прошедшей веселой ночи, только опохмелился, но мельничные жернова еще по инерции проворачивались под черепной коробкой, как ему позвонили из «конторы» — офиса охранной фирмы «Панцирь». Почти все люди Бориса числились сотрудниками этой организации, но, судя по их действиям, лучшим видом охраны было перманентное нападение.

— Боб. Даутовская девчонка объявилась. Из «Пулково» звонит. Просит за ней приехать. — Лениво сообщил Ушат, сидевший на прослушке, могучий, не очень умный браток, выделявшийся среди остальных размерами ушей, которыми он умел шевелить. То ли Ушат забыл о гибели Нины, то ли по непроходимой тупости, даже не удивился, услышав о воскресении покойницы. Однако, Бориса, казалось, ткнули раскаленным шилом. И он не мог не вспомнить слова какого-то мудреца: «труп врага, на самом деле, пахнет нехорошо. Но пока ты его не понюхал сам, он остается не трупом, а живым врагом». Труп дочери Даутова никто не нюхал, не щупал и, даже, не видел. Средиземноморские медузы в расчет не принимались.

— Ушат! — заорал Борис. — Кто еще в офисе?

— Я и Дуремар.

— Быстро в машину и в «Пулково». С собой возьмите маяк. По дороге я вам продиктую список номеров. Один из них должен за ней приехать. Поставьте маяк на машину и следите за ней.